Глава 35. Герцог Клермон
Большие расстояния я обычно предпочитал преодолевать верхом — это сильно экономило время. Но на этот раз мне многое нужно было обдумать, а делать это удобнее было в карете.
Мы с лейтенантом королевской гвардии выехали из поместья первыми. Мои сборы были недолгими. Об отправке моих вещей в столицу должен был позаботиться Мэнсфилд.
Гостям же нужно было время, чтобы собраться, и большинство из них должны были тронуться в путь только на следующий день.
Жасмин настаивала, чтобы мы поехали вместе, но это предложение я решительно отверг — его величество не привык ждать, и мне не следовало сердить его еще больше. Я так и не рассказал своей невесте о том, что случилось. Она была уверена, что королю просто потребовалось что-то со мной обсудить. Лишняя информация ей была ни к чему.
Ничего не рассказал я и своим друзьям. Это были слишком важные сведения, чтобы можно было делиться ими направо и налево. Тем более, что я и сам еще многого не понимал. А среди тех, кому я привык доверять, судя по всему, мог оказался тот самый предатель. Правда, поверить в это было очень трудно.
Я снова и снова перебирал в памяти всё то, что происходило в последние несколько дней. Вот день нашей помолвки с Жасмни и наша экскурсия по особняку. Тогда письмо точно было в библиотеке. Шкаф был закрыт, а вот крышка шкатулки привычно поднята, и там, внутри, я видел знакомый с детства свернутый в рулон пожелтевший лист, исписанный мелким почерком моего предка.
Но что же случилось потом? Открыть дверцу шкафа было нетрудно — это можно было сделать тонкой спицей или булавкой. Но зачем кому-то потребовалось это делать? Ведь этот кто-то должен был точно знать, что он пытается там найти.
Кого могло заинтересовать выцветшее от времени письмо первого герцога Клермона? Много ли человек вообще знали, что король Максимилиан подписал тот странный указ, который был уничтожен уже через несколько минут после этого? Ответить на эти вопросы мог разве только нынешний король. Или старые архивные документы, хранившиеся в тайных комнатах королевского дворца.
Но захочет ли его величество вообще со мной разговаривать? Судя по всему, он уже мне не доверял. И хотя тон его письма был достаточно дружеским, офицер, которого он обязал меня сопровождать, был отправлен ко мне не случайно.
Удастся ли мне поговорить с его величеством приватно? Поверит ли он моим словам?
Мне следовало узнать, откуда поступили сведения о том, что это письмо попало к терезийцам. Кем бы ни оказался тот вор, что выкрал документ, он всё еще оставался в моем поместье. Со дня нашей помолвки с Жасмин никто из гостей не покинул мой дом. И само письмо тоже наверняка оставалось там. У меня были основания на это надеяться. Основания, о которых я и хотел сообщить королю.
Подозревал ли я кого-то конкретно? Нет, никого. Многих из прибывших в Клермон гостей я знал уже много лет и не имел причин им не доверять. Но даже тех, с кем я познакомился через семью моей невесты лишь недавно, я не мог обвинять безосновательно.
Мы прибыли в Валье-де Браво поздно вечером, и я полагал, что аудиенцию его величество назначит мне только на следующий день. Но нет, едва мы спешились с коней у крыльца королевского дворца, как выбежавший нас встретить секретарь короля, сообщил, что его величество велел привести меня к нему в любое время дня и ночи.
Король еще не ложился. Он принял меня в Жемчужной гостиной, часто называемой малой, за накрытым к ужину столом. Как бы там ни было, он еще не видел во мне врага, потому что предложил мне разделить с ним эту трапезу. В дороге мы не останавливались на обед, только меняли лошадей на постоялых дворах, и я был голоден, а потому от предложения не отказался.
— Что ты думаешь обо всём этом, мой мальчик? — спросил король, когда слуги, повинуясь его приказу, оставили нас вдвоем. — Думаю, ты понимаешь, насколько всё это серьезно?
Я покачал головой. Да, я понимал, что это может доставить нам определенное беспокойство, но кто в здравом уме будет полагаться на какое-то письмо спустя столько лет после его написания, когда никого из свидетелей описанной в нём сцены уже не было в живых? Я произнес это и вслух.
Но его величество со мной не согласился:
— Терезийцы намерены обратиться в Третейский суд Альянса. И там будут рассмотрены любые доказательства, которые они захотят представить. Если подлинность письма будет установлена, мы не сможем ничего этому противопоставить. Они вызовут в суд в качестве свидетеля и тебя самого. И на кристалле правды ты не сможешь солгать. Хочешь или не хочешь, но ты вынужден будешь подтвердить, что об этой истории ты знаешь от своего отца, а он — от своего. А уже после этого они вызовут в суд и меня.
В Альянс входили все страны этой части света. Он был создан после того, как окончилась война между Арвитанией и Терезией. Альянс был гарантом мира, и решения его Третейского суда были обязательными к исполнению. И если его решением провинция Деланж будет признана территорией Терезии, то отказавшись отдавать эти земли соседу, мы окажемся в изоляции. И если Терезия вздумает отобрать провинцию силой, на ее стороне выступят и другие страны Альянса.
— Вы не обязаны туда являться, ваше величество! — запротестовал я. — И они сами не посмеют этого требовать! Тот указ король Максимилиан подписал под влиянием ментальной магии! Есть письмо или его нет, правда на нашей стороне.
— Не посмеют без доказательств, мой мальчик! — возразил он. — Но это письмо способно запустить цепь непредсказуемых событий. Пока его нет, Третейский суд не станет реагировать на заявление терезийцев. Они уже столько раз сотрясали воздух, что к этому привыкли все. Но документ — иное дело. Теперь-то ты осознаешь, насколько важно, чтобы он был уничтожен? Надеюсь, ты привез его с собой? Покажи его мне, и мы вместе сожжем его в камине.
Он протянул руку в мою сторону, должно быть, надеясь, что я выну сейчас письмо из внутреннего кармана моего камзола. Но нет, фокусником я не был и нужный документ, к сожалению, предъявить не мог.
Его величество помрачнел, и на лбу его особенно отчетливо выделились несколько морщин.
— Ты разочаровал меня, мой мальчик! — в голосе его величества были слышны гневные нотки. — Я жду твоих объяснений.
Мне потребовалось ровно десять минут, чтобы всё рассказать. Король не перебивал меня, слушал внимательно, и выражение его лица в процессе моего рассказа почти не менялось.
— Правильно ли я понял, что письмо мог взять любой из твоих гостей, Бернард?
— Именно так, ваше величество! — подтвердил я.
— Или слуг, — добавил он.
Я еще раз кивнул, хотя и менее уверенно. Большинство слуг были со мной уже долгие годы. Они служили мне в столице и вряд ли могли знать о содержании одного из шкафов библиотеки. Те же слуги, что находились в поместье, и вовсе были вне подозрений. Если бы они хотели украсть этот документ, то могли сделать это уже давно, пользуясь тем, что я много лет не бывал в поместье.
— Может быть, кто-то кажется тебе особенно подозрительным? — его величество бросил на меня пристальный взгляд. — Если так, то ты должен мне это сказать. Сейчас не до соблюдения политеса. Мы должны найти это письмо раньше, чем это сделают терезийцы.
— Нет, ваше величество, у меня нет ни малейших оснований подозревать кого-либо особо. А что касается письма, то я полагаю, что оно до сих пор еще в моем имении. Дело в том, что у Клермонов есть заклинание, охраняющее те вещи, на которое оно наложено. Оно слабеет со временем, но вернувшись в поместье, я первым делом обновил его, поскольку его накладывал еще мой отец. Оно распространяется на то, что находится в кабинете и в библиотеке, а также в сейфе с фамильными драгоценностями. На большее тратить магию было бы нецелесообразно.
— Но это заклинание не сработало! — рассерженно напомнил мне король. — Раз кто-то смог забрать письмо из этого шкафа!
— Оно работает не так, ваше величество! — пояснил я. — Поскольку предметы, на которые оно распространено, так или иначе перемещаются с место на место, было бы неосмотрительно обращаться к этому заклинанию всякий раз, когда, например, требуется взять из библиотеки в спальню или гостевую комнату какую-то книгу. Поэтому оно начинает действовать только тогда, когда уто-то попытается выйти с этой вещью за пределы дома. Магия просто не позволит ему этого сделать. Вор не смог бы переступить порог, будь при нём это письмо.