Поначалу я беспокоилась о том, не приедет ли в поместье герцог Клермон. Но время шло, а его светлость не появлялся, и я перестала волноваться. Но оказалось, что зря.
Я собирала огурцы в большую корзину, когда в теплицу прибежала запыхавшаяся мадам Шабри.
— Лорейн! Лорейн! — закричала она еще издалека.
Я вышла из теплицы, удивленная тем, что обычно степенная и важная Дебора вела себя так странно.
— Что-то случилось, мадам?
Светило солнце, на деревьях щебетали птицы, а над яркими цветами на лугу порхали бабочки, стрекозы и пчелы. В такой чудесный день не хотелось думать ни о чём дурном.
— Его светлость приехал в поместье! — отдышавшись, сообщила экономка. — Он приехал рано утром без предупреждения. Ох, мне так стыдно, но мне даже нечем было его накормить. Ведь вы же знаете, моя дорогая, что мы с Мэнсфилдом теперь держим весьма скромный стол.
У меня закружилась голова, и мне стало трудно дышать. Герцог не мог выбрать худшего времени для возвращения домой! Если бы он вернулся весной, я не стала бы вкладывать столько труда в эти посаженные в теплице огурцы. А еще би он приехал ближе к осени, то основная часть плодов была бы уже снята.
Но сейчас! Сейчас, когда на каждом растении было так много огурчиков разных размеров и не меньше желтых цветов!
— Он вернулся один или с супругой? — дрогнувшим голосом спросила я.
— Один, милочка, один, — мадам Шабри отчего-то понизила голос. — Я хотела поздравить его светлость с браком, но он только отмахнулся. А ведь к этому времени он уже должен был обзавестись супругой. И судя по его дурному настроению, что-то у них с мадемуазель Эванс не сложилось. Но вы же понимаете, я не могу позволить себе расспрашивать его об этом.
Ну вот, он еще и в дурном настроении! Этого мне только и не хватало.
— Надолго ли он прибыл сюда?
— Не знаю, дорогая, не знаю, — торопливо ответила она. — Он сказал, что приехал по делу и уедет сразу же, как только его решит. Насколько я поняла, он ищет какой-то документ, а поскольку эти поиски пока не венчались успехом, кто знает, сколько времени это займет. А до тех пор, дорогая Лорейн, полагаю, вам лучше как можно реже приходить в теплицы. Обещаю, что как только его светлость уедет, я сразу же вам об этом сообщу.
Она вдруг охнула, пригнулась и попятилась. Во взгляде ее, обращенном к особняку, появился ужас. И когда я сама посмотрела в ту же сторону, мне снова стало не по себе — по дорожке меж ровно подстриженных кустов к домику огородника направлялся герцог Клермон.
С неожиданной шустростью мадам Шабри юркнула в кусты, и уже через несколько мгновений я увидела ее убегающей к дому по другой дорожке.
А вот мне скрываться было уже поздно, потому что герцог уже явно заметил меня, и любое отступление выглядело бы как позорное бегство. А потому я, внутренне приготовившись снова услышать что-нибудь оскорбительное, замерла на месте, твердо решив не впутывать в это дело ни экономку, ни дворецкого. Могли же они не знать, чем я занималась тут, в дальней части парка.
— Добрый день, ваша светлость! — сказала я, изо всех сил стараясь улыбнуться.
— Добрый день, мадемуазель Ревиаль! — он снизошел до легкого наклона головы.
Вот как! Он лаже запомнил мое имя! И, кажется, мое присутствие здесь его совсем не удивило.
Учитывая слова мадам Шабри, я бы совсем не удивилась, если бы в пропаже документа, который пытался найти его светлость, он тоже обвинил меня. Но даже если он пришел сюда именно за этим, бросаться таким обвинением он явно не спешил.
Он долго смотрел на меня, напряженно думая о чём-то. Я тоже молчала. Мне нечего было ему сказать. Не о погоде же было с ним разговаривать?
— Хотел бы принести вам извинения за слова мадемуазель Эванс по поводу пропажи ее браслета. Браслет нашелся, и нет никаких сомнений, что вы не имели отношения к этому происшествию.
Я хмыкнула. Должно быть, он считал, что этого достаточно — просто сказать, что обвинение было ложным. А может быть, он даже ждал от меня каких-то слов благодарности за то, что очистил мое имя от такого навета? Но если так, то совершенно напрасно.
— Верно ли говорят, мадемуазель, что ваш отец носил титул шевалье? — вдруг спросил он.
Я посмотрела на него с изумлением. Такого вопроса я никак не ожидала. И мне было не понятно, с какой именно целью он его задал. И всё-таки я ответила:
— Да, ваша светлость, это так.
Еще одна пауза, после которой он подошел ко мне еще ближе.
— В таком случае, мадемуазель, я предлагаю вам выйти за меня замуж!
Глава 44
Мне показалось, что я ослышалась. Не мог же он в самом деле произнести эти слова!
— Вы шутите, ваша светлость? — я постаралась вложить в свой голос как можно больше негодования. — Если это шутка, то очень дурного толка. И ваш высокий титул отнюдь не дает вам права…
— Это не шутка, мадемуазель, — он не дал мне договорить. — Мое предложение абсолютно серьезно. Я предлагаю вам стать моей женой.
По его лицу я не смогла прочесть никаких эмоций. Он говорил всё это совершенно безучастным тоном — таким, должно быть, он просит по утрам дворецкого или экономку принести ему чашку чаю.
— Вы предлагаете мне стать герцогиней Клермон? — ни на секунду не поверив в это, уточнила я.
— Именно так! — подтвердил он.
Десятки самых разных мыслей пронеслись у меня в голове.
Может быть, он влюбился в меня с первого взгляда еще там, в гостинице в Альенде, и именно поэтому его свадьба с мадемуазель Эванс так и не состоялась? Но этот вариант показался мне слишком фантастическим.
А может, он поссорился с невестой и решил таким образом ей отомстить? Но даже в этом случае он вряд ли обратил бы свой взор на девушку с таким сомнительным происхождением, как мое. На роль своей невесты в Валье-де-Браво он легко нашел бы множество куда более знатных претенденток.
Куда более вероятным я сочла его внезапное сумасшествие. Невеста расторгла помолвку, его рассудок не вынес этого, и он вернулся домой, дабы не шокировать своим безумием столичное общество. Но в таком случае мне следовало держаться от него как можно дальше. Усыпить его бдительность и бежать от него прочь.
И я сделала маленький шажок назад.
Наверно, в моем взгляде он увидел страх, потому что усмехнулся и тоже чуть отступил.
— Я понимаю, мадемуазель, что мое предложение должно было показаться вам странным. Но поверьте — у меня есть основания поступить именно так.
— Основания? — переспросила я. — Позвольте узнать, какие.
Он покачал головой:
— Это не столь важно, мадемуазель. Разве вам недостаточно того, что вы получите титул и из своего деревенского дома переедете в мой особняк?
Я ничего не понимала. Он говорил совершенно спокойно, и в его глазах я не видела никакого лихорадочного блеска, который мог бы свидетельствовать о его невменяемости. И мадам Шабри наверняка сказала бы мне, если бы что-то в его поведении ее насторожило.
— Мне хотелось бы знать, сударь, на что я соглашаюсь, принимая ваше предложение, — я решила проявить настойчивость.
А может быть, он был садистом, который любил мучить своих женщин, и это стало известно обществу, и теперь ни одна девица из приличного семейства не согласится стать его женой? Эта версия была ничуть не лучше версии с сумасшествием. И уж точно никакой титул не стоил того, чтобы связывать себя узами брака с таким мужчиной.
— Хорошо, — он кивнул, — я вам всё объясню. Дело в том, что меня обвинили в преступлении, которого я не совершал. И обвинение может привести к тому, что меня лишат титула. Разумеется, я всеми силами буду пытаться доказать свою невиновность, но на это требуется время. Пока я одинок, лишить меня титула его величество может одним росчерком пера. Но сделать это будет труднее, если я обзаведусь супругой. Простите, мне не хотелось бы вдаваться в подробности. Полагаю, того, что я сказал, уже довольно, чтобы вы поняли серьезность моих намерений. Я нуждаюсь в вашей помощи, мадемуазель Ревиаль, и буду признателен, если вы не откажете мне в ней. И я обещаю, что вам не придется об этом сожалеть.