Значит, он вынужден был жениться, независимо от своего желания. А поскольку его обвинили в совершении какого-то преступления, мадемуазель Эванс наверняка расторгла помолвку. Теперь, по крайней мере, мне стал понятен его мотив.
— Допустим, мы с вами поженимся, сударь, — сказала я, — и вам удастся сохранить свой титул. Но что будет после того, как вы сумеете доказать свою невиновность? Такой брак для вас — мезальянс, и вы наверняка предпочтете расторгнуть его, дабы составить более достойную партию.
Мне показалось, что он чуть смутился. Значит, я оказалась права.
— Да, я предпочел бы, чтобы этот союз был временный, — он не стал этого отрицать. — Как только надобность в нём отпадет, мы расторгнем его. Вы получите щедрое вознаграждение, которое избавит вас от необходимости заниматься вот этим, — тут он указал рукой на теплицу за моей спиной. — Вы подпишите соглашение, что будете согласны расторгнуть брак, как только я об этом попрошу. В обмен на это я выплачу вам, скажем, пять тысяч золотых.
Пять тысяч золотых! Такую сумму я не могла себе даже представить! На эту сумму мы с матушкой и племянниками могли поселиться в любом городе Арвитании. Купить дом, обзавестись хозяйством.
Ну что же, такой поворот дела ничуть меня не расстроил. Напротив, если его светлость всего лишь хотел заключить определенную сделку, то я готова была это обсудить. Деловой союз с герцогом Клермоном устраивал меня куда больше, чем брачный. Я понимала, что рано или поздно матушка заговорит о том, что я должна выйти замуж, а фиктивный брак позволял мне избегнуть нежеланного настоящего брака.
— Надеюсь, это соглашение предполагает, что наш брак будет чисто формальным? — мои щеки запылали при этих словах, и кажется, это не ускользнуло от внимания его светлости.
— Как вам будет угодно, мадемуазель, — улыбнулся он.
— Хорошо, — важно сказала я, — я подумаю над вашим предложением, сударь!
Мне казалось, это будет правильным. Согласиться слишком быстро значило обесценить свой ответ.
— Боюсь, мадемуазель, что вам придется решить всё прямо сейчас. Уже сегодня вечером я должен буду вернуться в замок Эрден, в котором я нахожусь под арестом. Я прибыл сюда тайно и тайно же надеюсь вернуться туда. И если вы примете мое предложение, то вам тоже нужно будет приехать в Эрден, и лучше сделать это как можно скорее. Скажем, завтра?
— В Эрден? — это название мне ничего не говорило.
— Это в нескольких часах пути отсюда. Мэнсфилд доставит вас туда в моей карете. Я ни за что не стал бы доставлять вам лишние хлопоты, но обвенчаться здесь, в имении, мы не можем — ведь это будет означать, что я сбежал из-под ареста. Но я компенсирую вам эти неудобства.
— Я приеду к вам в Эрден только для того, чтобы поучаствовать в церемонии? — на всякий случай уточнила я. — А потом я могу вернуться сюда, а вы останетесь там?
Он подтвердил:
— Разумеется, мадемуазель! И когда вы вернетесь сюда, вы и ваша семья переедете в мой дом. Ничто не должно указывать на то, что это — не настоящий брак. И если вас это не затруднит, я попрошу вас еще об одной услуге. Мне нужно будет, чтобы вы нашли в особняке одно весьма важное для меня письмо. Это позволит мне опровергнуть выдвинутые против меня обвинения, а вам — стать богатой и свободной дамой.
Я подумала пару минут. Отказаться от такого предложения было бы безумием уже с моей стороны. Ради пяти тысяч золотых монет можно было сыграть роль герцогини — даже если при этом мне в мужья доставался такой напыщенный индюк, как Клермон.
— Я согласна, сударь! — сказала я и посмотрела прямо ему в глаза.
Глава 45
— Выходишь замуж за герцога Клермона? — матушка смотрела на меня как на сумасшедшую. — Но это невозможно!
И я вполне могла ее понять. Дочь вернулась из теплицы, где занималась выращиванием огурцов, и сообщила, что получила предложение руки и сердца от хозяина поместья. Что еще она могла подумать?
— Почему же? — возразила я. — Его светлость сказал, что влюбился в меня с первого взгляда и твердо решил на мне жениться. Я не могла ему отказать.
Версия про его влюбленность показалась мне наиболее убедительной. О настоящей причине нашего брака я не могла ей рассказать, поскольку была связана обещанием, данным своему неожиданному жениху. Да матушка и не поняла бы, скажи я ей правду. Такой брак показался бы ей унизительным, и она наверняка постаралась бы отговорить меня от него.
— Но у его светлости была другая невеста, — напомнила мне Табита. — И я полагала, что он уже обзавелся женой.
— Когда он познакомился со мной, он понял, что его помолвка была ошибкой, — врала я без зазрения совести, — и расторг ее. Так что теперь он человек свободный и волен жениться на ком угодно.
Я достала из сундука свое самое нарядное платье. Я еще ни разу не надевала его с тех пор, как мы приехали в Шатель — в деревне оно смотрелось бы вызывающе-роскошным, хотя на самом деле было всего лишь элегантным. Но сейчас, собираясь в особняк Клермона на подписание договора, я не хотела выглядеть оборванкой. И пусть этот брак был не настоящим, я не хотела давать его светлости лишний повод для насмешек.
— Но не на тебе же, Лора! — воскликнула матушка. — Такой брак сделает его в обществе изгоем, и он не может этого не понимать. Разница в вашем положении слишком велика, чтобы он мог ею пренебречь! Такого не бывает, понимаешь?
— Ну почему же не бывает? — улыбнулась я. — А разве у вас с папенькой было не так?
При этом напоминании Табита смутилась и покраснела. Кому, как не ей, было знать, на какие смелые (или неразумные) поступки может толкнуть мужчину настоящая любовь?
— Твой отец был всего лишь мелкопоместным дворянином, — всё-таки продолжила упорствовать она. — А герцог Клермон — один из первых вельмож страны. Его супруга будет представлена самому королю!
— Вы полагаете, что я для этого не гожусь? — рассмеялась я, укладывая волосы и закалывая их шпильками.
Я прекрасно знала, что к тому времени, как герцогу Клермону будет вновь позволено бывать в королевском дворце, наш брак уже будет расторгнут. Его светлость докажет свою невиновность, а я получу целых пять тысяч золотых монет.
Тогда и матушка уже будет в курсе всей подоплеки наших с герцогом отношений. Но я надеялась, что она не осудит меня. Вель я же старалась не только ради себя, но и ради нее, и детей, и Гертруды.
Мое воображение уже нарисовало мне красивый дом в каком-нибудь милом городке — пусть даже и в том же Альенде. В нем можно не только разместиться самим, но и устроить что-то вроде маленького уютного кафе, в котором будут подаваться экзотические для здешних мест блюда вроде рыбы (пусть даже и не селедки) под шубой и салата «оливье».
А овощи для нашего кафе мы закупали бы здесь, в Шатель, и та же мадам Дега наверняка не откажется выращивать для нас огурцы, если мы станем хорошо за них платить.
Хотя я ничего не имела и против красивого и добротного дома в деревне, но прекрасно понимала, что после расторжения нашего брака с герцогом будет невозможно оставаться на его землях. Уверена, он не забудет прописать что-то подобное в договоре, дабы мое пребывание здесь не служило ему напоминанием о не самых лучших временах в его жизни.
Я пришла в особняк Клермона к точно назначенному времени. Его светлость уже ожидал меня в своем кабинете. На столе лежал написанный на обеих сторонах листа договор, который я стала изучать с большим вниманием. Не думал же герцог, в самом деле, что я подпишу его, не читая?
У Клермона был красивый почерк. Я не сомневалась, что он написал это сам. Никого другого он не решился бы посвятить в эту тайну.