Договор обязывал меня молчать о подлинной причине нашего брака, а также расторгнуть его по первому требованию моего будущего супруга. В обмен на это на время брака я получала все привилегии, что полагались герцогине Клермон — проживание в особняке, дорогие наряды и право носить фамильные драгоценности, а после его расторжения — ранее оговоренную сумму денег.
— Те платья, что будут вам сшиты, пока вы будете моей женой, вы сможете оставить себе, — важно сообщил мне его светлость, явно гордясь своей щедростью.
— Благодарю вас, сударь, вы очень добры, — усмехнулась я. — Только вы забыли добавить в договор пункт о том, что наш брак будет фиктивным и нам не придется исполнять супружеские обязанности. Без этого договор я не подпишу. И мне хотелось бы получить свой экземпляр договора.
— Как вам будет угодно, мадемуазель, — он оказался на удивление покладист. — Но если этот документ попадет от вас в чужие руки, то вы лишитесь всего того, что он должен вам дать. Это я тоже отмечу особо.
Оказалось, что он уже заготовил два экземпляра документа и теперь быстро внес в них те пункты, на которых настояли я и он сам — благо внизу страницы еще оставалось довольно пустого места.
Потом он пододвинул ко мне чернильницу и остро отточенное перо. Хорошо, что я уже научилась пользоваться этим инструментом, а не то испортила бы столь важный документ какой-нибудь кляксой.
Когда я поставила свою подпись, его светлость удовлетворенно кивнул.
— Я отправляюсь в Эрден прямо сейчас верхом. Вы же, надеюсь, прибудете туда в карете завтра в первой половине дня. Я договорюсь обо всём с начальником гарнизона замка графом Бланшаром, он пригласит священника, и нас обвенчают в замковой церкви. После церемонии вы сможете сразу же вернуться в поместье. Я уже дал Мэнсфилду соответствующие распоряжения, и вас разместят в особняке с подобающим вашему новому статусу комфортом. Надеюсь, что это путешествие не сильно вас затруднит.
Я кивнула. Ради пяти тысяч золотых можно было согласиться на некоторые неудобства. Тем более, что стояла прекрасная погода, и дороги были в хорошем состоянии.
Когда чернила высохли, герцог протянул мне один экземпляр договора. Я сложила его в несколько раз и убрала в карман. Так же поступил и Клермон со своим экземпляром.
В дверь кабинета постучали, и через секунду появившийся на пороге дворецкий сообщил, что лошадь его светлости оседлана. Герцог поднялся из-за стола и, поклонившись мне, вышел из комнаты. А через несколько минут я услышала цоканье копыт на вымощенной булыжником подъездной аллее.
— Карета тоже готова, мадемуазель! — голос Мэнсфилда прозвучал так холодно, что я вздрогнула.
Дворецкий смотрел на меня безо всякой приязни. Он и прежде не отличался особым дружелюбием, предпочитая держать дистанцию, что подчеркивала его высокое положение в поместье. Но сейчас в его взгляде было не просто равнодушие, а явное осуждение.
— Вы не одобряете этого брака, сударь? — спросила я.
Я могла бы промолчать, но именно Мэнсфилд должен будет стать моим спутником в этой поездке, и на протяжении целых суток чувствовать его скрытую враждебность было бы весьма непросто. Лучше было выяснить всё прямо здесь.
— Кто я такой, чтобы одобрять или не одобрять решения его светлости? — теперь его тон стал совершенно ледяным. — Но если вам угодно узнать мое мнение, мадемуазель Ревиаль, то да, я полагаю, что его светлость совершает ужасную ошибку. И скоро он осознает это и пожалеет о столь поспешном браке. А потому для всех было бы лучше, если бы вы, сударыня, прямо сейчас отказались от него и, тем самым, оказали бы услугу и моему хозяину, и себе самой.
Я знала, на что шла, и всё равно его слова меня огорчили. Он не знал, что толкнуло герцога на этот шаг, и причину странного поведения его светлости видел именно во мне. Должно быть, он считал меня интриганкой, вскружившей голову его хозяину. И наверняка точно так же отнесутся ко мне и другие — и слуги Клермона, и его друзья.
И всё равно я не готова была отказаться от этого договора. А потому, когда карета подъехала ко крыльцу, я села в нее с самым решительным видом.
Я направлялась в замок Эрден, чтобы стать герцогиней Клермон,
Глава 46
Всю дорогу мы с Мэнсфилдом сидели в карете друг против друга и не сказали при этом ни слова. Но поскольку большую часть пути мы проделали ночью, это молчание хотя бы не казалось таким тягостным — в экипаже было темно, и мы предавались сну или просто делали вид, что спали.
Я понимала, что дворецкому было непросто смириться с тем, что его хозяин, кажется, доводившийся родственником самому королю, выбрал себе в жены девушку столь невысокого происхождения. Возможно, если бы он знал, что этот брак временный, он отнесся бы к нему по-другому. Но это была тайна, и если сам Клермон, не поделился ею с Мэнсфилдом, то я тем более не собиралась этого делать.
Интересно, как он будет себя вести, когда мы переселимся в особняк? Я буду герцогиней Кдермон, и хочет Мэнсфилд того или нет, ему придется считаться и со мной, и с моими родными.
Мои мысли переключились на дом моего будущего мужа. Я видела только парадную лестницу да кабинет его светлости, но даже этого было достаточно, чтобы поразить мое воображение. Наверняка в спальнях там огромные кровати с мягкими перинами, а на террасе второго этажа будет приятно пить чай теплым летним утром.
Я уже привыкла к нашему домику в деревне, и мы смогли привести его во вполне приличный вид, но всё-таки мы пока еще не могли позволить себе купить туда новую мебель и милые вещички, которые делают жилище уютным, и я понимала, насколько лучше и матушке, и детям будет в больших и красивых комнатах герцогского особняка. Конечно, после расторжения брака нам придется съехать оттуда, но на те деньги, что обещал мне Клермон, мы постараемся найти себе комфортный дом.
И да, нужно будет не забыть заказать себе новые наряды. Герцог сказал, что потом они останутся у меня, так почему бы этим не воспользоваться? Супруга его светлости должна выглядеть так, как и подобает герцогине. И для Клермона такие траты наверняка являются сущим пустяком. А я потом эти платья смогу продать. Пять тысяч золотых монет — это большие деньги, но и дополнительные средства нам совсем не помешают.
К замку Эрден мы подъехали, когда часы на его главной башне как раз пробили десять. Замок показался мне грозным и мрачным. Его стены были сложены из огромных камней и наверняка способны были выдержать серьезную неприятельскую осаду. А окна были маленькие, и в комнатах, должно быть, не хватало естественного освещения.
Замок был опоясан широким рвом, через который был перекинут деревянный мост, возле которого и остановилась наша карета.
Мэнсфилд выскочил наружу, а потом, пусть и без особой охоты, помог выбраться мне. Причина остановки именно в этом месте стала мне вскоре понятна — мост был чуть приподнят, и экипажу было не въехать на него. А от ворот замка к нам уже направлялся мужчина лет пятидесяти в офицерской форме.
— Мадемуазель Ревиаль? — он отвесил мне церемонный поклон, сняв с головы украшенную пером шляпу и теперь смотрел на меня с нескрываемым любопытством. — Позвольте представиться — начальник гарнизона замка граф Бланшар. Мы с его светлостью ожидаем вас с самого утра. К сожалению, правила не позволяют нам пропустить в замок вашу карету и ваших слуг. Обитателей Эрдена не дозволено посещать никому. Исключение может быть сделано только в особых случаях, к каковым как раз относится и ваш.
Тут он улыбнулся самым многозначительным образом, и я почувствовала, что краснею.
— Но как же мой экипаж и мои люди? — торопливо спросила я, желая переключить его внимание на более важный вопрос.
— Они могут скоротать время на постоялом дворе в городке, что находится в получасе езды отсюда, — и он взмахом руки указал нужное направление. — Как только вы будете готовы отправиться в обратную дорогу, я отправлю туда одного из своих солдат. Постоялый двор там только один, так что нам не придется их искать.