Идея бесконечности приводит Бланки к убеждению о множественности миров, о том, что точно такая же земля, не одна, а множество их, не только может, но и должна существовать во вселенной. Он считает, что «условия, создавшие нашу землю и являющиеся одной из типичных комбинаций их совокупности, наверное, повторяются бесконечное число раз, порождают аналогичные тела и содействуют заселению безграничного пространства».
Он уверен не только в сходстве жизни на других планетах с жизнью на земле. Бланки не сомневается в том, что в результате бесконечности числа таких подобий неизбежны повторения абсолютно аналогичных исторических ситуаций вплоть до самых частных явлений: «То,
что я в данный момент пишу в каземате форта Торо, я уже писал и буду писать много раз в продолжение вечности за таким же столом, в том же платье, с тем же пером в руках и при одинаковых условиях жизни».
Гипотезы Бланки напоминают о каком-то особом виде интеллектуального развлечения, когда он, исходя из бесконечности вариантов хода событий, высказывает предположения, что где-то на другой планете происходило, скажем, сражение при Ватерлоо, когда Наполеон не потерпел поражение, а побеждал или, наоборот, Юлий Цезарь вместо побед терпел поражения. Такой метод игры мысли вполне позволяет ему предполагать, что где-то на другой планете его восстание 12 мая 1839 года завершилось удачей и в революции 1848 года бланкистская партия завоевывает власть, а империя Луи Бонапарта рушится раньше. Это уже область научно-фантастической литературы. Но основу для нее и создает Бланки в своем оригинальном эссе.
Космогоническое сочинение Бланки — это чудесное усилие води с целью вырваться из мрака окружающей Бланки жизни. Но, помимо его желания, эта реальная жизнь прорывается сквозь описание беспредельных космических пространств то глубокой грустью, то радостью. Между строк астрономических гипотез Бланки прорываются его неослабевающие чувства. Вот пример: «Разве нет утешения в мысли, что существует жизнь на мириадах планет в обществе дорогих нам лиц, о которых на земле сохранилось только воспоминание».
Воспоминание? О ком? Нет никакого сомнения, что этот несчастный старик любит! Да, любит прежней любовью свою незабвенную Амелию...
Завершает свое произведение Бланки меланхолическим описанием общего, вечного и бесконечного движения жизни вселенной, которое, однако, возвращает его на нашу землю. Вот финал его удивительной космической поэмы в прозе: «Вся жизнь нашей планеты от начала до конца детально воспроизводится изо дня в день на мириадах родственных ей планет со всеми ее преступлениями и страданиями. То, что мы называем прогрессом, приковано к нашей земле и погибнет вместе с ней. Всегда и везде на земном шаре разыгрывается одна и та же драма, при тех же декорациях, на одинаковой арене, где шумливое человечество, воображающее себя центром вселенной, а фактически живущее в ограниченной тюрьме, как в бесконечном пространстве, полное собственного величия, идет к гибели вместе с планетой, которая несет всю эту колоссальную массу презрения и самомнения. Та же монотонность существования и ограниченность мысли господствуют и на других планетах. Мир вечно повторяется и вечно топчется на месте. В бесконечности вечно разыгрываются одинаковые драмы».