Большее число голосов собрал проект Михайлова 2-го. Это была пока общая оценка проекта.
Монферран на рассмотрение Комитета своего проекта не представил. Хотя все проекты были рассмотрены и выход из создавшегося положения наметился, конкурс не удался, ибо программа была очень жесткой и многие ее положения взаимно исключали друг друга. Это не побоялся высказать только В. П. Стасов. Его мнение стало известно Александру I, который потребовал объяснений от А. Н. Оленина. Хотя Оленин и был согласен со Стасовым, но прямо поддержать его не смог и выразил свое отношение достаточно осторожно: «Я никак с сим мнением согласиться не могу, а напротив того, мыслю государю императору благоугодно было, полагаясь на знание и искусство наших архитекторов, предложить им по сему уважению хотя и не весьма легкую задачу, но по моему мнению, не вовсе невозможную к исполнению. Сия задача существенно состоит в том, что, сохраняя наружный вид, или так называемый характер фасада по проекту г-на Монферрана, исправить в оном сколько можно будет все его недостатки и погрешности. На сей конец дозволяется всю внутренность и самый план храма по лучшему усмотрению вовсе переменить, а для сокращения издержек заготовленные гранитные колонны в дело употребить на портики, разумеется, в том же размере в вышину, как они в проекте архитектора Монферрана показаны и в какой они в натуре подготовлены…
Впрочем, если бы государю императору и благоугодно было развязать ум и руки господ художников и дозволить им безусловно исправить фасад Исаакиевского собора, ни в чем не придерживаясь проекта г-на Монферрана, только кроме того, чтобы в новом проекте было пять глав, заготовленные в портиках уже гранитные колонны, то я, конечно, согласен с г-ном Стасовым, что на сем основании можно произвесть гораздо превосходнейший проект против тех, в которых будут придерживаться характеру и наружному расположению фасада г-на Монферрана»[25].
Подводя итоги проведенного конкурса, Комитет не принял никакого определенного решения, а постановил представить подготовленные проекты на усмотрение Александра I. Царь, очевидно, понял, что противоречия, заложенные в его программе, неразрешимы, поэтому дальнейших распоряжений не последовало, и в работе Комитета наступил перерыв, длившийся почти три года. Только в феврале 1824 г. появился указ, предполагавший продолжение проектирования, фактически это было началом второго тура конкурса. Содержание программы, предложенной Александром I, почти не изменилось, за исключением небольшой уступки — возможности не придерживаться удлиненного плана собора, как у Монферрана, а заменить его квадратом. Такая форма давала больше свободы, но требовала сноса части уже заложенного фундамента. Последовавшее наконец разрешение убрать восточные пилоны позволяло расширить подкупольное пространство и более правильно конструктивно решить связь барабана с куполом.
Проект внутреннего убранства Исаакиевского собора. Перспектива, вариант
При новом условии проектирования и Монферран выразил желание участвовать в конкурсе на «исправление» собственного проекта. Основываясь на разрешении снести старые пилоны, он представил один из своих прежних вариантов, который предусматривал именно разбор старых пилонов. Но затем, когда 11 февраля 1825 г. Александр I, рассмотрев представленные Комитетом проекты Стасова, Беретти, Базена, братьев Михайловых и Мельникова, отметил проект Михайлова 2-го, Монферран понял, что ему необходимо срочно переработать свой вариант. Он внимательно изучил проект Михайлова 2-го и других членов Комитета, быстро и верно определил положительные и отрицательные стороны их работы и через двадцать пять дней представил новый, более совершенный замысел, в котором учел некоторые идеи Михайлова 2-го и Стасова и предложил собственные удачно найденные решения ряда принципиальных вопросов.
Самый сложный и спорный вопрос прежнего проекта — опора барабана купола на четыре пилона — был разрешен сносом двух старых пилонов и возведением на их месте новых, что позволило надежно установить барабан на четыре опоры.
Внешний облик собора в этом новом варианте Монферрана изменился в сторону большей компактности и завершенности его композиции. Большой купол занял доминирующее положение, а малые, приближенные к центру, превратились в легкие павильоны, резче подчеркнувшие значение большого купола. Прибавление двух восьмиколонных портиков с западной и восточной сторон к двум шестнадцатиколонным — с южной и северной сообщило большую уравновешенность общему объему здания.