Фигура ангела с крестом, венчающая Александровскую колонну, символична. Она выполнена пластически укрупненно, без излишних деталей, и слита воедино с подножием и пьедесталом, которому придана отличная от стержня колонны обработка. На четырех барельефах пьедестала расположены символические изображения рек Немана и Вислы, с которыми связаны события Отечественной войны 1812 года, а также аллегории Победы, Мира, Мудрости, Правосудия, Милосердия и Изобилия в окружении древнеримских воинских символов и русских боевых доспехов.
Композиции барельефов прорисованы Монферраном. Он прекрасно увязал масштаб этих композиций с монументальными формами колонны. Барельефы выполнялись в проектную величину художником Д.-Б. Скотти. Модели делали скульпторы П. Свинцов и И. Леппе, орнаментальные украшения скульптор Е. Балин, а бронзовые отливки выполнялись на заводе Берда (ныне Адмиралтейский).
Если продолжить сравнение Александровской колонны с колонной Траяна, то необходимо заметить, что последняя в период создания была увенчана фигурой бронзового орла — символа императорской власти, а лишь после смерти Траяна — скульптурным изображением императора (в средние века была установлена статуя апостола Павла). Таким образом первоначальное символическое содержание этого монумента было выражено более определенно, и это скорее роднит оба памятника, чем их разъединяет, хотя другие характерные черты свидетельствуют об их различии.
Александровская колонна создана из другого материала, который имеет другой цвет и другую структуру поверхности, другие пропорции и очертания контура ствола и даже иную композицию. В отличие от колонны Траяна Монферран поставил пьедестал колонны на уширенный стилобат и небольшую ступенчатую террасу. От этого сооружение только выиграло в плане монументальности, ибо у античного прообраза переход от горизонтали основания к вертикали колонны кажется недостаточно плавным. Все это позволило Монферрану создать не подобие и не подражание, а самостоятельный памятник, прекрасные качества которого не мешают однако увидеть неподражаемые особенности античного оригинала.
Торжественное открытие монумента состоялось ровно через два года после установки колонны на пьедестал — 30 августа 1834 г. Сохранилось воспоминание об этом событии поэта В. А. Жуковского: «И никакое перо не может описать величия той минуты, когда по трем пушечным выстрелам вдруг из всех улиц, как будто из земли рожденные, стройными громадами, с барабанным громом, под звуки Парижского марша пошли колонны русского войска… Начался церемониальный марш: русское войско прошло мимо Александровской колонны; два часа продолжалось сие великолепие, единственное в мире зрелище… Ввечеру долго по улицам освещенного города бродили шумные толпы, наконец освещение угасло, улицы опустели, на безлюдной площади остался величественный колосс со своим часовым».
Колонна гармонично вписалась в ансамбль Дворцовой площади и стала неотделима от арки Главного штаба. Монферран расположил ее не в геометрическом центре площади, а на оси арки Главного штаба и центрального проезда Зимнего дворца. С установкой Александровской колонны возникла определенная доминантная связь между куполом Исаакиевского собора, башней Адмиралтейства и вертикалью колонны. Появилась возможность рассматривать их вместе как объемно-пространственную структуру всего архитектурного ансамбля центральных площадей города. Градостроительный талант Монферрана проявился в том, что он сумел сделать близкими по масштабу и тем соединить два своих творения — Исаакиевский собор и Александровскую колонну, которые совершенно различны по абсолютным размерам и массе, — с главным градостроительным акцентом города — башней Адмиралтейства.
Колонна видна в перспективе четырех улиц, выходящих к Дворцовой площади, и архитектурное ее восприятие меняется в зависимости от места обзора. Наиболее интересна хорошо известная перспектива, открывающаяся от Невского проспекта по улице Герцена к арке Главного штаба и далее к самой площади, композиционным центром которой является арка.
VII. Работа в Петербурге и пригородах и в Нижнем Новгороде
Период временного прекращения строительства Исаакиевского собора оказался плодотворным для развития творческих возможностей Монферрана. В эти годы он смог проявить себя как градостроитель и архитектор-практик, создав разнообразные по функции сооружения. Одной из главных работ этого времени было проектирование и строительство дома Лобанова-Ростовского на участке, непосредственно примыкающем к Исаакиевскому собору.