В альбоме 1845 г. преобладают архитектурные композиции, но несколько листов, не связанных непосредственно с проектом, представляют собой архитектурный пейзаж. Своеобразная архитектурная фантазия — рисунок двух пилонов, оставшихся после разборки собора, построенного по проекту Ринальди. Могучие устои и гигантская арка с частично разобранной кладкой и фрагментами сохраненной отделки интерьера по композиции и общему настроению напоминают работы Пиранези с блестящими перспективными видами древнеримской архитектуры [63].
На одной из литографий изображен северный портик собора, строй монолитных гранитных колонн которого создает торжественную архитектурную перспективу, оживляемую расставленными между колоннами группами изысканной петербургской публики.
Две литографии имеют конкретные даты: 1838 и 1846 г. На них изображены этапы строительства собора: на первой собор возведен только до барабана купола, на второй — уже целиком опутанный лесами.
Говоря о графических работах Монферрана в альбоме 1845 г., посвященном строительству Исаакиевского собора, нужно отметить некоторые расхождения между изображениями отдельных фрагментов собора и тем, что было осуществлено в натуре. Н. П. Никитин в своем исследовании приводит целый ряд таких несовпадений. Так, сравнивая проектные листы чертежей и рисунки, приведенные в альбоме, с архитектурой здания, он приходит к выводу, что это было вызвано необходимостью, часто вынужденной, перед которой Монферран постоянно оказывался, выполнять настойчивые и непрофессиональные требования Николая I[69]. Но были и свои причины, заставившие зодчего полностью отказаться от первоначального замысла и ограничиться исправлением тех недоработок, которые имели место на первой стадии его работы по проектированию и строительству собора. Монферран любил несколько приукрашивать свои листы, прибегая к перспективным сдвигам или сокращениям в построении композиции, т. е. для создания более эффектного впечатления допускал «художественную ложь», а иногда «исправление» того, что ему хотелось бы изменить, хотя это было уже практически невозможно. Было бы несправедливо ставить это в упрек Монферрану — многие архитекторы, в том числе и современные, допускают сознательно перспективное искажение при разработке проектов на стадии эскизного проектирования. Монферран же таким путем достигал интересных художественных результатов, создавая произведения, проникнутые определенным настроением. Подобные искаженные перспективные построения были свойственны его работам, посвященным Исаакиевскому собору и выполненным еще до альбома 1820 г. Такой творческий прием характерен для творчества Монферрана с самого начала его работы в России.
Наиболее полного выражения своих возможностей в сфере изобразительного искусства Монферран добивался, создавая разнообразные, порой усложненные, композиции с многочисленными подробностями на первом плане.
Постоянно вводя в сюжеты литографий изображения городского пейзажа и бытовых сцен, он превращал архитектурные композиции в художественные произведения определенного жанра. Монферран был современником таких блестящих мастеров литографии, как А. Мартынов, С. Галактионов, К. Ческий, А. Орловский, и продолжателем изобразительной традиции, которая сложилась в русском искусстве первой трети XIX в.
Личность Монферрана многогранна. Он не только архитектор и художник, но и ученый-исследователь, теоретик, автор нескольких изданий. Обладая широкой эрудицией, многое постигший за долгие годы работы в России, он смело ставил и решал сложнейшие архитектурно-строительные, технические, научные и практические задачи.
Монферран всю жизнь учился. Прекрасная сообразительность, способность схватывать на лету удачные мысли и воплощать их в своих работах, умение великолепно рисовать — это свойства таланта. Он учился у русских архитекторов, но и они учились у него приемам работы, методам строительства больших каменных монолитных форм, способам их обработки и перемещения и другим техническим новшествам.