– А какой фильм вы хотите посмотреть? – спросил он, поставив стаканы на журнальный столик. – Разговор был про «Мой друг Джо»…
И не договорил. Только сейчас он вспомнил про Лео. Тот скоро должен был появиться.
– Симеон, мне с тобой надо поговорить как мужчина с мужчиной, – заявил Барт, знаком приглашая брата следовать за ним.
Они уединились на кухне. Симеон, чувствуя какую-то непонятную усталость, оперся о раковину.
– У меня есть друг, он должен скоро зайти, – начал Барт, разглаживая воротничок рубашки младшего брата. – Понимаешь? Ну, дружок мой, приятель то есть.
Симеон не сводил глаз с выбоины в плитке на полу.
– Тут понимаешь, какая проблема: Лео жуткий собственник, из тех, кто приревнует к свитеру, если ты его носишь слишком часто.
Симеон выразительно вздохнул и поднял глаза к потолку. Барт все разглаживал ему воротничок.
– Боюсь, ему не понравится вся эта история, ну, что я ваш опекун, – продолжал Бартельми. – Может, скажем ему, что вы дети моей соседки, а? У меня тут соседка есть. Наверху. Мы с ней знакомы. Бедная такая дуреха, муж ее бьет.
Барт криво усмехнулся в знак сострадания.
– Я скажу, что она оставила вас у меня, пока пройдется по магазинам, а?
– Не в воскресенье же, – сказал Симеон, резко отбрасывая руку брата.
– Да, в воскресенье не катит, – признал Барт. – Соображаешь, одаренный. Тогда скажем, что вы не можете войти в квартиру. Во, самое то! Соседка сверху потеряла ключи. А вторые – у ее матери, а мать живет в Жювизи. Во, самое то! Соседка оставила вас у меня и поехала в Жювизи за ключами… У тебя с рубашкой что-то не так, слушай. Воротник все время загибается.
– Ты уверен, что не так только с рубашкой? – через силу выговорил Симеон.
Взгляды братьев пересеклись.
– Я стараюсь, – сказал Бартельми. – И ты постарайся, ладно?
Губы у Симеона судорожно подрагивали. Он закусил нижнюю.
– Пойду объясню все девочкам, – сказал он, отстраняя Барта.
– Что объяснишь? – спросил старший, поймав его за рубашку.
– Что они дочки соседки сверху, – невесело усмехнулся Симеон.
После этого во рту у него появился какой-то странный привкус, и этот привкус был у всего: у оранжада, у гамбургера, у мороженого. Привкус крови.
Лео явился как раз к кофе и попятился, увидев в гостиной детей Морлеван.
– Чой-то?
– Это дети моей соседки, – поспешил объяснить Барт.
Венеция решила показать, что хорошо усвоила легенду:
– Соседка сверху потеряла ключи и оставила своих детей у Барта. Потом она съездит за ключами к своей матери в Жювизи и вернется и заберет своих детей.
– Будешь кофе, Лео? – непринужденно предложил Барт, словно все происходящее было вполне в порядке вещей.
– Че, они д'ночи тут бу'т т'рчать? – спросил Лео, отвечая на недобрый взгляд Симеона точно таким же.
– До шести часов, – сказал Барт.
– Д' эт'ж к'шмар! – закричал Лео, срываясь на визг. – Ваще баба р'хнулась! А ты х'рош, нет чт'б…
В дверь позвонили. Молодые люди переглянулись.
– Мож', з'брать пр'шла св'их сопляков, – пробурчал Лео.
– Это бы меня очень удивило, – пробормотал Барт себе под нос.
Венеция прошмыгнула к дверям. На пороге стояла какая-то женщина и прижимала руку ко лбу.
– Здравствуй, милая, – сказала она тихо, словно боялась, что ее услышат. – А г-н Морлеван дома? Я его соседка сверху…
Запутавшись между вымыслом и реальностью, Венеция осведомилась:
– Ты уже нашла ключи?
Молодая женщина явно удивилась. Она убрала руку ото лба.
– Я как раз насчет этого и пришла. Муж заперся в квартире, а у меня нет ключей.
– Они у твоей мамы в Жювизи, – напомнила Венеция.
– У меня нет мамы, – пролепетала соседка, все больше недоумевая.
– У меня тоже, – сообщила Венеция с лучезарной улыбкой, словно такое совпадение не могло не радовать. – А что у тебя на лбу?
Женщина уклонилась от ответа:
– Мне бы г-на Морлевана. Он дома?
Гордая возложенной на нее миссией вестницы, Венеция распахнула дверь гостиной и объявила:
– Пришла соседка, только у нее все равно нет ключей!
– П'скай р'бят з'бира'т, – прошипел Лео, – х'ть ско'ка п'быть как люди.
Но семейная сцена как-то не складывалась. Моргана и Симеон смотрели на соседку, не понимая, что происходит.
– Oh, boy! – выдохнул Барт, окончательно теряя способность соображать.
– Я не знала, что у вас гости, г-н Морлеван, – извинялась бедная женщина.
Симеон дал себе три секунды, чтобы собраться. Один… два…
– Мама! – воскликнул он. – Что это с тобой? Опять Ударилась на кухне о вытяжку? Пошли лед приложим.
Он подхватил соседку под руку и потащил в коридор. Она почти не сопротивлялась и дала увести себя на кухню.
– Вот слушайте, история совершенно идиотская, – сказал Симеон. – Бартельми запутался в собственном вранье, пытаясь убедить своего дружка, что мы ваши дети.
Сжато и предельно ясно Симеон обрисовал ситуацию и успокоил молодую женщину. Потом спросил:
– Что это у вас на лбу?
– О, ничего. Я просто ударилась…
– О вытяжку? – подсказал Симеон. – Нет, эту выдумку вы уж оставьте мне.
Соседка внимательно посмотрела на странного мальчика. В глазах за круглыми очками было столько сострадания, что она закрыла лицо руками и расплакалась.
– Не плачьте, не надо, – попросил Симеон, сам чуть не плача.
Столько раз он наблюдал, как плачет мать, думая, что он не видит.
– Он меня выставил за дверь, – всхлипывала несчастная женщина. – Сказал, вали отсюда, иди на панель, там тебе самое место. Я не знаю, куда идти.
– Идите в комиссариат.
– Ой, нет, он меня убьет!
Женщина нервно утирала слезы.
– Вы еще совсем ребенок, – сказала она. – Не надо вам в это вникать.
– Как вас зовут?
– Эме.[3]
Симеон невольно улыбнулся.
– Да, конечно, звучит смешно, – всхлипывая, признала Эме.
– А меня зовут Симеон. Хотите, пойдем в комиссариат вместе?
Эме уставилась на удивительного мальчика.
– Нет-нет, – наотрез отказалась она. – Это мои проблемы.
Потом, видя, как болезненно реагирует Симеон на ее синяк, погладила его по плечу.
– Да вы не расстраивайтесь так. Не первый раз ссоримся. Все образуется.
Ему хотелось сказать: «Только не пейте „Крота“!» Но он не решился и просто кивнул ей.
– Эме, можно, я попрошу вас об одной услуге? – сказал он. – Сделайте вид, что вы наша мать, и уведите нас. Надо выручать Барта.
Немного погодя Эме вернулась в гостиную, прикладывая ко лбу резиновую перчатку со льдом и мило улыбаясь.
– Ну вот, – сказала она, – теперь уже лучше. Ох эта вытяжка, надо будет ее перевесить. Извините за беспокойство, г-н Морлеван.
– А ключи? – спросила Венеция, которой нужно было, чтобы история имела конец.
– Да ты ничего не поняла! Мама их нашла, завалились за подкладку пальто, – не растерялся Симеон, которого сейчас никто не смог бы застать врасплох. – Пошли, девочки!
– Куда? – в один голос спросили сестры.
– В кино! – ответил Симеон и сделал им страшные глаза.
Моргана повернулась к Эме и очень натурально взвизгнула:
– Ой, супер! Спасибо, мамочка!
Симеон по праву гордился сестрой.
Дети Морлеван в самом деле пошли в кино. Симеон выбрал старый недублированный фильм с братьями Маркс. Моргана весь фильм вслух читала сестренке субтитры на радость взрослым зрителям. Когда они вернулись к Бартельми, было почти шесть вечера и Лео уже ушел. На кухне Барт снова поймал брата за рубашку.
– Слушай, вы не рассказывайте социальной сотруднице, что сегодня было, ладно? Настучит ведь. Доложит судье, а та… знаю я ее. С виду милая такая, а сама зверь. Будет на меня ругаться.
Инфантильность старшего брата лишила Симеона дара речи.