На последних словах Федотов сник, опять забыв, с чего начал. Зверев также ничего не понял, но на этот раз промолчал, убоявшись прослыть невеждой. Ильича же словно укусила муха:
- Математика тут не причем, и постоянная времени не причем. Не надо мне рассказывать сказки! - взвился он.
- Эй, старички, а ну-ка брык по углам, по углам. Вы тут не забывайтесь! Тут вам не там, тренер здесь я! Нам только дельтанутых функционалов с шизоидными наклонностями не хватало. Кстати, не мешало бы налить, поднять и вспомнить, как славно мы ушли из поезда.
За уход!
Празднование продолжалось. Как-то незаметно со стола исчезло шато, вроде бы вино не разливали, но факт оставался фактом - оно исчезло. По всему получалось - праздник удавался все больше и больше.
- Дима, Степа-аныч! - с трудом выговаривал изрядно набравшийся Доцент. - Му....Мужики!!! Вы уверены, что нас.... (ик!) не причислят? (Слово 'причислят' прозвучало как 'прчсльт')
- Иль-ыч, - нараспев вырвалось у поперхнувшегося от изумления Зверева, - рановато тебе к Святым? Ты вроде пока живой!
- Дмтр.... Дмитрий Павлович! Вы ж-же пркрс-с-но понимаете, что я хотел сказать. Вы длж-жны мне ответить: Нас не ... не вычс-слят?
- Наш дорогой Ильич! - обрадовано вскочил Дима, будто собираясь обнять Доцента. - Да, ка-ак только колье за-агоним ....
- Ка.... ка.... какое колье?
- Дорогое колье, с брильянтами, которое ты со старенькой ба-абушки очень изящно стянул!
- Я?! - изумился Мишенин.
- А кто?! Я что ли? Впрочем, какая разница. Как только мы это колье загоним, нас сразу же и вычислят, и причислят, как положено!
- Так это же.... - кандидат наук встрепенулся, откинулся в кресле и добавил трагическим шепетом, - Это же ка-тор-га!!!
- Ни-ка-кой ка-тор-ги! - по слогам произнес Дима.
Его указательный палец, как метроном, маячил туда-сюда перед носом доцента.
- А что же тогда? Повешение?! - шепотом произнес Мишенин, втягивая голову в плечи.
- Владимир Ильич! Ты пойми! Это тебе говорю я, диплом-мированный психолог двадцать первого века! - наклонившись над Мишениным, с напором выговаривал Дима. - Миром всегда пра-авят и закон, и понятия. Так было, есть и будет. Все остальное интеллигентские рефлексии и самообман! По закону нас тут нет. Значит и поезда нет. А в поезде была граната... Был инц-дент. Получается парадокс. Так.... о чем я сейчас говорил?
- О том, как оп-поздал поезд с гранатой, - подсказал Федотов, заглядывая к Звереву под кресло. - Дим, ты не знаешь, где мои папиросы? Была почти полная пачка.
- Старый, посмотри у себя в нагрудном кармане. Ильич, там живут по понятиям!
- Где там? - забыв о папиросах, заинтересовался Федотов.
- Там, - подтвердил Дима, уперевшись указательным пальцем в потолок.
Все заинтересованно подняли головы, пытаясь разглядеть это самое 'там'.
- В этом мире это царь, энд кэмпани, а царь немец. Так во-от, в этой системе ценностей твоя виновность или невиновность с позиции закона не ра-ассматривается! Не рас-смат-ри-ва-ет-ся,- палец Зверева опять превратился в метроном.
- Дмтр.... Дмитрий Палыч! Ну что вы меня все пу-утаете?
- Не рас-смат-ри-ва-ва-ет-ся! - указательный палец психолога по-прежнему гипнотизировал Мишенина.
- Я же ва-а-ас ко-онкретно спросил! - попытался возмутиться Ильич. - Поч-чему нет поезда? Куда он под-девался? А вы пе-ереносите все из нашего времени! Так не-ельзя, Дима! Тут все по-другому.
- Ага, нельзя, как же, как же, нельзя. Нельзя спать с теткой на потолке. Тетка свалится. И то не факт. - Дима вновь посмотрел на потолок, будто оттуда действительно могла свалиться тетка. - А может, и не свалится, - самому себе ответил Зверев. - Проверить надо. Слушай, Вова, а давай еще нальем.
- Точ-чно, отлич-чный здесь коньяк, - заплетающимся языком выговорил Доцент.
- Степа-аныч, Дима, я предлагаю выпить за не-е-известное будущее!
- Име-енно, - столь же растягивая слова, поддержал Доцента Дима, - но будущее делаем мы сами. Господа, за свободу пьем стоя, за на-ашу свободу!
Уже проваливаясь в сон, Борис подумал: 'Крепко же мы сегодня набрались, а главного так и не решили. Завтра надо будет продолжить. Кстати, а что за идея со спортклубом?'.
Глава 5. Вместо серьезного разговора пьянка с горя.