— Вот что Ильич, вопрос надо решать! Заверь копии последних документов с подписью Бирилева и дуй в свой комитет. Если опять будут кочевряжиться, поставь этих козлов на место. Сроку тебе три дня. Не справишься, Зверев в Берлин поедет без тебя. Точка!
— Как поставить? Как Зверев?
— Молча и матом. Можешь припугнуть, мол, в военное время этот саботаж на руку японцам. Да рявкни ты, наконец! Сколько можно коту шары драить? Кстати, нам с Димоном в ту же сторону. Поехали, подбросим.
В Европу наладились Мишенин со Зверевым. С ними ехал патентный поверенный «Петербургского Технического бюро Каупе и Чекалова». В принципе, все можно было поручить фирмачам, специализирующимся на получении патентов за рубежом, но рисковать не стали. Мишенина отправили, на случай, если придется грамотно откорректировать заявки, Зверева для «стажировки» и контроля. Одним словом, наступил этап знакомства с забугорной жизнью. Билеты до Берлина были куплены загодя.
На самом деле никто не собирался лишать Мишенина поездки — проблемы с местным «патентным бюро» решались откатом или волосатой лапой. Ни того, ни другого у Ильича не имелось. Вмешиваться же в процесс Федотов пока не планировал — надо было сдернуть с глаз Доцента «розовые очки», заодно помочь найти где-то утерянный им здравый смысл. Сейчас представился случай придать Ильичу легкое ускорение.
У непримечательного ресторанчика «Слава Петрограда» коляску тормознул Зверев:
— Мужики, особо сытного обеда не обещаю, но посетить сие заведение рекомендую.
За секунду перед переселенцами в ресторан вошел аккуратно одетый господин. Был он среднего роста, русоволос, с правильными, слегка округлыми чертами лица. На взгляд ему было около тридцати пяти лет.
По тому, как почтительно всколыхнулись бакенбарды швейцара, можно было сделать вывод: господина тут почитают. Это же подтвердили слова:
— Пожалуйте, Александр Иванович. Все в сборе-с. В большом кабинете у Прохора.
Зверев уверенно повел товарищей вслед за господином. На втором этаже всех встретил толстый, низко стриженный рыжеусый Прохор. Фамильярно-ласково улыбаясь, он затараторил:
— Давненько не изволили бывать, Александр Иванович. Пожалуйте-с. Все свои-с.
При этом глядел он не в глаза, а поверх лба почетного посетителя.
— И вы проходите, Дмитрий Павлович, вот ваше местечко, — добавил Прохор в адрес Зверева, и так же странно на него глядя.
Из противоположенного угла зала тут же раздалось:
— Дима! Какими ветрами в наших столицах? Как я рад, а ты с Гиляровским? Как он там? — «знакомец» почти в тут же секунду оказался рядом.
— А ты с гостями? — не слушая ответов, продолжил тараторить «знакомец», — Вот представь себе, нас посетил сам, Александр Иванович. Читал, конечно?
«Знакомца», как оказалось, звали Матяня. Зверев познакомился с ним в Москве, куда этого баламута однажды направила редакция.
Спустя минуту Димон раскололся. Здесь он уже третий раз, а посетить это заведение ему настоятельно советовал Гиляровский. Зверев поведал, что здесь собирается, веселая, циничная, всезнающая и вечно голодная компания газетных репортеров. Переселенцы с удивлением наблюдали, как братья писатели сидели вокруг длинного стола. Они торопливо макали в одну чернильницу перья. Быстро строчили на длинных полосах бумаги. Не прекращая этого занятия, умудрялись поглощать расстегаи и жареную колбасу с картофельным пюре. Не забывали пить водку и пиво, обмениваться свежими городскими новостями, ругаться и мириться. Здесь был мир газетчиков Санкт-Петербурга.
Кто-то длинноволосый камнем спал на диване, подстелив под голову носовой платок. Воздух в кабинете был синий, густой и слоистый от табачного дыма.
Мишенину бросился в глаза штабс-капитан в общеармейском мундире. Тот сидел, расставив врозь ноги, опираясь руками и подбородком на эфес огромной шашки. Интерес незамеченным не остался. Слегка покачиваясь, военный представился Владимиру Ильичу: