Московским студентам фантастика пришлась по вкусу, а вот Катерину от нее воротило.
— Я постараюсь, — с тоской произнесла мученица литфронта.
— Катерина Евгеньевна, когда вы так расстраиваетесь, у меня сердце кровью обливается. Вам же только просмотреть ошибки, остальное напишут ваши литнегры и еще, ко мне сейчас должен подойти господин Тарханов, не в службу, приготовьте нам пожалуйста чай.
Поручик Шульгин ожидаемо не решился поменять место службы, зато исправно посылал кадры. Первичную проверку делал Зверев. Трудно сказать, сколь эффективны были его тесты, но четверых он завалил. Из троих оставшихся, Борис сегодня ждал последнего.
Господину Тарханову на вид было ближе пятидесяти. Был он чуть выше среднего роста, жилист, с резкими чертами лица. Борис поразился внутреннему сходству посетителя с его питерским коллегой. Внешне непохожие оба излучали уверенность решать судьбы окружающих. Борис мысленно поставил плюсик за эту особенность настоящего мента всех времен и народов.
Возраст посетителя Федотова не смущал. Мужчины с божьей искрой к такому возрасту приобретают приличный багаж знаний. При наличии здравого смысла и добротного здоровья такие успешно используют накопленный опыт. Другое дело обладал ли гость умением руководить. Это предстояло выяснить.
Для начала Борис поинтересовался, как гость добрался. Полюбопытствовал о проблемах в полиции (после общения с питерскими служаками это было не сложно). Причина такой любознательности была очевидна, поэтому Тарханов отвечал обстоятельно, но без лишних словоблудий.
Вопрос Тарханова, зачем в крохотном товариществе нужен свой охранник, прозвучал, когда Катерина вносила поднос с дымящимся чаем. Невозможно объяснить, как именно она выдала свое отношение к Федору Егоровичу, но… умеют же женщины быть женщинами!
«Ну, ни фига себе! Что же это такое Катька изображает, чем ей этот полицай не угодил?»
В памяти всплыли реплики «молодых литераторов», в которых сквозила неприязнь к блюстителям порядка.
«Еш твою кот, да Катька же кранопузенькая. Вот это класс!»
Спустя мгновение изумление сменилось восторгом — наконец-то у Бориса появился объект для промывания мозгов.
«Знала бы ты девочка, к кому попала в лапы! Мы-то знаем, кто есть революционер всех времен и народов. И все ваши аргументы знаем. Эх-х-х и повеселимся! Тут главное не торопится, не торопиться, главное дать понять, мол, мы одной крови, а потом… социалисточка ты наша».
Борис непроизвольно облизнулся, а из глубин памяти всплыли строки:
Знакомить местных с революционным творчеством Блока переселенец благоразумно поостерегся, но от Тарханова не укрылось, что Федотов в этот момент выглядел, словно кот над добычей.
— Федор Егорович, что касается службы безопасности…, а что вы читаете?
Борис рассчитывал на удивление, но продолжение удивило его самого:
— Странные вы люди, вот и ваш товарищ, все задавал мудреные вопросы, да просил рассказать, что я вижу в его загогулинах. Не подскажите ли, как через эти значки можно выпытать характер?
Борис готов был поклясться, что над ним добродушно посмеиваются. Тарханов явно догадался о роли графических тестов и не постеснялся уточнить о их сути. За смелость и изящный уход от вопроса посетитель заработал еще один плюсик.
— Признаться, я и сам толком не знаю. Полагаю, если мы будем работать вместе, Дмитрий Павлович вам непременно все расскажет.
— Сдается мне, Борис Степанович, что господин Чехов предсказал большие потрясения.
— ???
— Возьмем, к примеру, «Вишневый сад», что это, как не эпопея о смене хозяев в России? Бьюсь об заклад — мы еще не раз услышим подобное.
На собеседовании вопросы задает наниматель. Это нормально. Четверть претендентов более-менее внятно интересуется предстоящей деятельностью. Совсем редко задаются вопросы из серии: «А удалось ли вам, любезные, наладить в конторе дух товарищества или как всегда друг друга обсираете?». Сейчас наниматель был обескуражен: