Внешне Дубасов выглядел простовато. Небольшие карие глаза в окружении лучистых морщинок. Округлый овал лица и узкий подбородок говорили о тяге адмирала к слабому полу. Жиденькие пегие волосы по центру черепушки рассекал прямой пробор. Этот персонаж сошел бы за работника местного общепита, если бы не глаза-буравчики внимательно, даже зло, пробежавшиеся по лицам переселенцев.
В его свите присутствовали главный инспектор научного отдела капитан первого ранга Феликс Владимирович Рогов и эксперт кораблестроительного отделения Николай Алексеевич Крылов. Кроме них адмирал прихватил с собой по специалисту от механиков и артиллеристов, и вновь, как и минуту назад, от зоркого взора фон Эссена не укрылось легкое замешательство Федотова при знакомстве с Крыловым.
Главный командир Кронштадского порта прислал троих офицеров, старшим из которых оказался старый знакомый, командир клипера «Крейсер».
«Ну, спасибо тебе Николай Оттович за Беляева, с меня причитается», — мысленно поблагодарил каперанга Федотов.
Вступительное слово было предоставлено Эссену. Тот кратко доложил о целях настоящего мероприятия. Грамотно упомянул о результатах первых испытаний. Следом настала очередь Федотова.
— Выше высокопревосходительство, господа члены высокой комиссии, — вежливые кивки в сторону Дубасова и морских офицеров, — с вашего позволения, я остановлюсь на ТТХ стоящих сейчас на вооружении аппаратов связи, после чего перейду к знакомству с техникой Русского Радио.
Произнося вступительную фразу, Борис быстро перебегал с лица на лицо. Сегодня, как никогда надо было быть предельно собранным и мгновенно реагировать даже на ничтожные негативные реакции. На кону стояли настоящие деньги.
— Чтобы мои слова о достоинствах нашей техники не выглядели голословными, высокой комиссии будет продемонстрирована работа изделий, а желающие смогут лично взять в руки микрофон и убедиться, сколь удобно с их помощью управлять в бою кораблями. Если на то будет воля комиссии, позже будут даны пояснения относительно предлагаемой нами организации связи, — движение указки в сторону плакатов.
Кивок контр-адмирала и легкая гримаса на лице главного «научника» приподняли завесу над бушующими в недрах комитета страстями. Судя по всему, Дубасов держался над схваткой, а Рогов был одним из основных противников. Оставалось неясным, был ли он «купленным казачком» или просто выражал здоровый скепсис к отечественной технике.
Пройдясь по возможностям существующих устройств связи, Борис перешел к параметрам своей техники. Офицеры слушали со вниманием. Осматривая аппаратуру, выражали удивление небольшим размерам. В этом плане более всего поражал трансивер. На плакаты посматривали вскользь — пояснения впереди, да так ли это важно? С легким любопытством поглядывали на зашторенную стену. Пошептавшись с адмиралом, не выдержал Рогов:
— А это что за тайны мадридского двора, почему от нас скрывают Это!? — указующий перст каперанга грозно уперся в наспех сделанный занавес.
Интонации, выражение лица, жесты, все говорило о крайнем возмущении. Этот типаж просчитывается «на раз». «Вечному второму» всегда не хватает полномочий, которых он втайне от себя побаивается. Такой клубок противоречий в конечном итоге калечит личность, приводя к тирании в отношении подчиненных и деспотизму домашних. А вот на службе подобные кадры нужны. Такими верными псами начальствующие собаководы затыкают рты неугодным, или, как в данном случае, в превентивном порядке проверяют клиента на стойкость. Сломался — туда тебе и дорога, не сломался, но показал дрожь в коленках — отдашь последние подштанники. Формулу: «Кто первым напал — тот выиграл» придумали за. адолго до истмата с диаматом.
«Вот ты и подставился, пассионарий, блин, недоношенный, ща мы тебя сделаем», — от предвкушения Федотов едва только не потирал руки. На такую удачу он не рассчитывал даже в мечтах.
Движение указки и глазам публики предстали фотографии, часть из которых в цвете. Миг гулкой тишины, прикушенная губа «пассионария», сказали больше всяких слов. Здесь такими не избалованы. На рейде стоит клипер «Крейсер». Следующий кадр — Эссен принимает доклад у Беляева, на заднем плане панорама Кронштадта. Впервые увидев снимок, Федотов ломал голову: когда только Димон успел все это нащелкать. Вроде бы и не маячил с камерой. Все оказалось просто — включив режим «видио», морпех зажал камеру под мышкой. Снимок, выполненный немного снизу, придавал церемонии особое величие. В этом времени такой прием почти не применялся — техника не позволяла.