В заключение Федотов услышал слова благодарности:
— Ну и жук Вы, Борис Степанович!
«Сам ты жук. Колорадский. Не смог бы получить полиэтилен, хрен бы договор подписал», — буркнул про себя Федотов.
Тогда-то и появился последний критерий: первоначальные вложения не должны быть чрезмерными. В идеале — собственных средств должно хватить на получение результата и патентование.
Излагая условия, Федотов присматривался к реакции друзей.
Ильич внимательно следит за логикой. Лицо человека, умеющего слушать, больше никаких эмоций. Дмитрий Павлович хмурится, что-то ему не нравится.
— Дядьки, с электротехникой дело тухлое, мы опоздали!
На лицах недоумение, будто конфетку отобрали.
— Старый, а как же тестер и неоновая реклама?
Борис предполагал войти в «электропром», внедрив неоновую рекламу и неоновый тестер.
— Потеря темпа.
Прозвучало безапелляционно, в свойственной Федотову манере.
— Смотрите. Мы полгода делаем неоновую рекламу, полгода ее внедряем. То же с тестером. И что в итоге? Хорошие деньги от рекламы, а в перспективе измерительная техника. Вроде бы неплохо. А если в это же время кто-то захватывает другой будущий гигантский рынок?
Борис посмотрел на притихшую публику.
— Мужики, главное не в том, чтобы прожить безбедно, а в том, чтобы максимально использовать наши знания.
— Эта парадигма была принята нами изначально, — вставил Ильич, осторожно прикасаясь к воротничку.
Последнее время друзья стали замечать за Ильичом разительные перемены. Он уже не так рьяно настаивал на вмешательстве в историю. Одновременно Ильич перестал пачкать свои воротнички.
Друзья ломали голову в поисках причины удивительной метаморфозы. Зверев видел в этом проявление высоких чувств. Федотов все опошлил — Ниловне надоело слушать ворчание Доцента и каждый день заниматься стиркой.
— Старый, давно хотел спросить, а слабо построить атомный реактор? Ты принципы знаешь?
Сказано было с интонацией: «А пивка выпить слабо?». Борис поперхнулся, чуть позже поперхнулся Мишенин — дошло наконец-то.
— Офигеть можно! Дим, принципы, наверное, ты и сам знаешь.
Лицо Федотова приобрело вдруг мечтательное выражение. Двое замерли, ожидая чуда. Зачем им такое чудо, никто не задумался.
— Нет, сейчас ничего не выйдет, — Федотов поник головой. — Технологии не готовы. Лет через тридцать можно загрузить первый реактор, а пока рано.
В голосе Бориса прозвучало неподдельное сожаление.
— Вот это да! Ильич, за сколько мы загоним бомбу товарищу Сталину?
— Загнал один такой. Деньги сейчас нужны. Степаныч, не отвлекайся, — не поддался на провокацию Мишенин.
Получив отпор, Дмитрий Павлович взялся за Ильича всерьез.
— Доцент! Да какие могут быть проблемы с финансами? Они же под ногами валяются. Надо только наклониться и поднять. Что нам мешает динамитом приватизировать Тифлисский банк?
В голосе прозвучали патетика и безграничная вера в человека.
«Перебор, — поморщился про себя Федотов. — Сегодня Вова попадется, в следующий раз отбреет, впрочем, этого мы и добиваемся».
Математик вздрогнул. Посмотрел на Дмитрия. Лицо Психолога было под стать лицу политика — видно, что подлец, но как держится!
— Ты вникни. Раскидываем по городу десяток радиомин. Полтонны динамита кладем под стену банка. Рвем половину зарядов по городу — весь местный ОМОН в суматохе. Затем спокойно рушим банк и собираем наши денежки. Нечего им валяться, где попало. Извини, чуть не забыл. На отходе рвем остальные заряды. Ну и как? — подбросил «идею» чрезвычайно довольный собой Зверев.
— Как, как?
Представив дымящийся в руинах город, Ильич задохнулся.
«Интересно девки пляшут, — размышлял Федотов, похлопывая по спине Ильича. — И почему именно радиомины? О радио я пока не заикался, странно мне это. А если вспомнить того „хладнокровного наблюдателя“, что как бы выглянул из-за спины Дмитрия Павловича? М-да».
— Ты, Доцент, горячего чайку попей — спазмы снимает, мозги прочищает. Кстати, а ведь в этом что-то есть. Точно тебе говорю: рацио имеет место быть! — указательный палец «трибуна» торжественно и привычно уперся в потемневшие доски потолка.