Оба понимали, что свидетеля оставлять нельзя, но одно дело калечить, защищаясь, и совсем другое — хладнокровно зарезать человека. В решающий момент за стеной заревел малыш, это решило исход дела. Мордатому была предоставлена возможность встретиться со своими подельниками.
Позже друзья подсчитали, что они стали обладателями почти трех тысяч рублей. Как выяснилось, это соответствовало годовому заработку инженера средней руки.
У местных умельцев Федотов со Зверевым сделали себе сносные документы. Приоделись. Обзавелись съемным жильем.
В паспортах, выданных сроком на пять лет, значилось, что их владельцы из мещан. Были указаны рост, цвет волос и особые приметы. Как показало будущее, документы были выполнены вполне прилично. При регистрации и получении вида на жительство документы подозрений не вызывали.
Тогда же переселенцы попытались легально заработать на продаже изобретений. Из затеи продать молнию ничего толком не вышло.
В итоге друзья приняли решение провести акцию, подготовка к которой съела почти все средства.
Опять 30 марта 1905. В доме на Марьиной слободке.
— Я полагаю, имеют место быть последствия того происшествия, — «высоким штилем» заговорил Зверев. — Наивно было надеяться, что мордатому удастся утаить причину побоища от своих покровителей.
— Ты думаешь, он пытался? — с сомнением произнес Борис.
— Эт обязательно! Степаныч, из-за его беспросветной жадности пострадала крыша. Признаться, я рассчитывал, его замочат. Не случилось. Значит, есть там кто-то очень толковый, — авторитетно ответил Зверев.
— Почему толковый? — оторопел Мишенин.
— А потому, Ильич, что обычный пахан должен был в ярости прикончить мордатого. Этот же мистер, по-видимому, обладает завидным самообладанием. Значит, противник сильный. Хреново! — констатировал Зверев. — Я сегодня заскочил на Ямскую. За копеечку местный мальчишка разузнал — мордатый на месте.
— Дима, Борис Степанович, давайте уедем? — заныл Мишенин.
— Погоди, Доцент, разобраться надо, — произнес Федотов. — Да и триодик не закончен.
— Дима, а что нам мешает через Гиляровского привлечь полицию? — не унимался Ильич.
— Ничто не мешает, кроме здравого смысла, — резко бросил Дима. — У городового только полюбопытствуй, что за бандиты пострадали в декабре. Все. Тут же сложит два плюс два и сообразит, что эти любопытные калечили бандитов. А нам это надо?
— Ильич, не мельтеши, вариантов у нас много, — Борис остановил пытавшегося что-то сказать Ильича. — Мы можем уехать в Питер. Быстро нас не найдут, а через год не достанут. Можно прямо сейчас уйти за границу. Отсидимся месяц-другой в том же Киеве, получим хорошие документы и… прощай, немытая Россия. Но вопрос надо решать здесь и сейчас. Дима, а можно попытаться договориться с бандюками?
— Да, надо бы, — рассеянно ответил Зверев, о чем-то напряженно размышляя. — Знаешь, ни хрена не понимаю. Как ни гляну — везде несуразица!
— Как это несуразица? Уточни, покумекаем вместе. — Федотов достав папиросу, прикурил от лампы. — Показывай свой «расклад».
— Смотри. Во-первых, это не местные.
— Согласен, — Борис кивнул. — Мы здесь живем давно, к народу пригляделись.
— Опознать нас мог только мордатый. Больше некому. Так?
— Так!
— Но бандиты за беззащитной халупой сутками не следят. Ночью нагрянули с револьверами — никакое самбо не поможет. Получается, не они?
— Если так в лоб рассуждать, то не бандиты! — согласился Федотов.
— С полицией тоже не бьется. Полицаи кошельками не промышляют. Да это и не филеры за мной ходили. У этих не лица, а морды. Ни хрена не срастается! — саданув кулаком по столу, с досадой воскликнул Дима.
— Дмитрий Павлович, а может, это те, кто нас сюда забросил? — втянув голову в плечи, шепотом предположил Доцент.
Тревожный шепоток еще не затих, а Дмитрий с Борисом разразились гомерическим хохотом. Иногда бывает достаточно одного слова, чтобы разрядить обстановку. Увидев «такого» Мишенина, удержаться было весьма мудрено.
— Так. Пришельцы. К нам едет ревизор со звезды Немезида. Кличка Навуходоносор, — хохотал Федотов, утирая выступившие слезы. — Ну, ты, Мишенин, даешь!