— Ты хочешь сказать, что они попытаются устроить большой шухер с битьем хозяйской посуды? — уточнил Дмитрий.
— Ну да, — промямлил Мишенин.
— Однажды в студеную зимнюю пору мой бедный приятель, махая крылом, — продекламировал Дима. — Ильич, поставь себя на место нашего Бабаевича. Ты сам предупредил своих оппонентов. Тебе известно, что они могут за себя постоять и наверняка вооружены. Стал бы ты рисковать мордобоем с огнестрелом в присутственном месте?
— Ну, в общем-то это нецелесообразно, только это же бандиты, — не сдавался Доцент.
— Ильич! Вот ты и дал правильный ответ — «нецелесообразно»! Но других считать полными идиотами не стоит. Это всегда дорого обходится, — Дима заговорщицки наклонился к Доценту. — Я тебе скажу по секрету. Вожак, теряющий своих людей, долго на этом свете не задерживается. Этот же понимает, что готовые к встрече, утащат за собой минимум троих. Отсюда следует, что опасаться нам нечего.
Это воспоминание пробудило в Федотове так не достающую злость. Неуверенность сама собой отступила.
— Ну что, Старый, кого-нибудь высмотрел? — спросил Зверев, пробуя заливное.
— Сложно сказать. Это может быть пьяная четверка или те два хмыря, что рядом сидят. Скорее сладкая парочка.
— Эт точно. Да вот и главарики пожаловали, легки на помине! — Зверев еле заметно кивнул на двух вошедших в зал посетителей.
Первый, с костистым лицом и беспокойными глазами, уверенно направился к столику переселенцев. Его напарник, небольшого роста крепыш, присел за соседний стол, контролируя переселенцев сбоку.
«Костистый», бросив резкий взгляд на друзей, молча сел на свободное место. Со стороны могло показаться, что подошел чем-то раздосадованный и припозднившийся приятель. Не глядя на переселенцев, положил локти на стол. Склонив к столу голову, помотал влево-вправо головой. Не сразу дошло — оглядывался. Из-под косоворотки мелькнула шея с угристой кожей. Стало брезгливо.
— Кушать, значит, хочите, — голос оказался скрипучим. — Кушать все хочут. А че приперлись к нам в слободку?
Глядя на «костистого», Дима отметил, что они находятся на пересечении двух линий огня. Одна — со стороны пары в углу, другая — со стороны крепыша. Диме показалось, что сидящий у окна господин прислушивается к происходящему. Это толкнуло на импровизацию.
— Кто ест в трактирах по утрам, тот поступает мудро. И там сто грамм, и сям сто грамм, на то оно и утро! — широко улыбаясь, громко на весь зал продекламировал Зверев.
— Семен Семенович, а вы помните графа Дракулу? Тот даже без головы все колбасы просил. Веселый был старик, — подхватил эту тарабарщину Федотов.
Все было произнесено так нарочито громко, что даже четверка забулдыг удивленно обернулась к центру зала. От неожиданности «костистый» выпрямился, на лице мелькнула злоба и… растерянность. Стало окончательно ясно — шестерка.
— Батенька, а что у вас с глазами? — спросил Зверев багровеющего лицом «костистого». — Ай-ай-ай, как нехорошо. Опять мухоморов нажрались, да забыли главного пригласить. Голубчик, да вот же он сам идет, — Зверев кивнул головой в сторону встающего из-за стола прилично одетого господина.
Судорожно оглянувшись и поймав повелительный кивок, «костистый» метнулся к сидевшей в углу парочке. Почти сразу из угла зычно раздался разъяренный рык: «Человек, водки!» Секунду спустя туда же последовал крепыш.
«Главный» неторопливо подошел к переселенцам. Учтиво поклонившись, произнес: «Приятного аппетита, господа, вы позволите?»
Было очевидно, что говорить подобным образом для него было естественно и привычно. Был он чуть выше среднего роста, с узкими плечиками. Жидкие светлые волосы обозначались ранними залысинами. Мелкие черты лица и серые со стеклянным блеском глаза, выражали напускную уверенность, даже наглость, но рожденную не собственной силой, а какую-то шакалью. Слегка скошенный подбородок придавал сходство с хорьком.
«Вот он каков. Похоже, хорьку часто в детстве перепадало», — отстранённо подумал Федотов и вслух добавил, — Да, конечно, присаживайтесь. Вам что-нибудь заказать?
— Спасибо, я собственно ненадолго. Зовите меня Семен Семенович, — с язвительной улыбкой произнес гость. — Вы не против, если я кратко обрисую ситуацию?
— Не против! — резко откликнулся Федотов, откидываясь на спинку стула.
Семен Семенович, был ему неприятен. От этого пришло полное успокоение и уверенность. Зверев же наклонился, демонстративно рассматривая гостя.
— Представляться надо?
— Э-э, можно я буду вас называть «Главный»? — в глазах мелькнули озорные искорки, чуть сгладившие неприятное выражение лица.