— Господа, — подойдя ближе, обратился ко всем незнакомец, — Прошу меня покорно извинить за вторжение, я лишь на мгновенье отвлеку Вашего собеседника. Захар Семенович, я как раз сегодня планировал заехать к вам, а тут такая встреча. Совсем я закрутился с этой поездкой. Может быть, мы сможем чуть погодя пообщаться или мы встретимся ближе к вечеру?
— Господин Красин, вы совсем не помешаете. Я сейчас же освобожусь, садитесь пока ко мне за столик, я как всегда у окна, на том же месте.
По лицу Захара было отчетливо видно — «бобик сдох». К Красину искатель часиков отнесся, как… к своему боссу. Примерно так можно было понять интонации и выражение лица.
У переселенцев одновременно мелькнула одна и та же мысль — неужели подошедший тот самый Леонид Красин? Но почему он представился не конспиративным именем. Может, однофамилец?
«Эх, пообщаться бы! — мелькнула в сознании Федотова шальная мысль. — Черт, соблазн-то какой! Если это „наш“ Красин, то надо полагать он на легальном положении. О, как к нему обратился Сема-Захарка».
Оба продолжали поедать Красина глазами. Это заметили и сам Красин, и Захар. Последнее побудило Бориса проверить возникшее у него предположение. Когда Красин сел за «свой» столик, Федотов спросил с самым невинным видом:
— Захар Семенович, к нам сейчас подходил тот самый Леонид Красин?
По тому, как нервно вздрогнул Семеныч, переселенцы поняли — они не ошиблись.
— Позвольте, что значит тот самый? — высокомерно переспросил Захар Семенович, — Это мой старинный приятель Красин Леонид Борисович. А в чем собственно дело, почему тот самый?
Было заметно, что гость явно обеспокоился. Ему был странен и сам вопрос, и то, что задан он был в контексте, указывающим на некоторые превосходные особенности его знакомого.
— Борис, это действительно тот самый Красин!? — склонившись к Борису, полушепотом спросил Зверев, деланно забыв о конспирации.
— Да вроде бы тот самый, — так же тихо ответил Федотов.
Произносилось тихо, но так чтобы «гость» слышал. Со стороны этот разговор напоминал маскарад, в котором Захар Семенович играл роль мебели. Эти двое в его присутствии намеками и с искренним почтением говорили о каком-то «том самом». Это было унизительно. Гнев не лучший советчик, наверное, поэтому вырвалось яростное:
— Черт побери, да что здесь происходит!?
От этого возгласа спина сидящего у окна Леонида Борисовича заметно дрогнула. «Костистый» в своем углу едва удержал пытавшегося вскочить крепыша.
— Даже не знаю, что и сказать. Дим, ты что-нибудь подскажешь?
— Ну, что я могу сказать. Как психолог я могу лишь констатировать диагноз, — Дима заговорщицки наклонился к Федотову. — Ассоциативная память у вас в полном порядке. Красина Вы, слава богу, признали. Склероз пока проявляется несущественно. Больше мне добавить нечего.
— Ну, блин, влипли! — обреченно покачал головой Федотов, — Хана. Теперь точно пришпилят партийный псевдоним «Главный», хрен отвяжешься.
Опершись локтями о стол, Федотов деланно обхватил голову руками.
— Да, гражданин начальник, как говорил один мой приятель, «сюжет не по плечу Шекспиру — и не по зубам ОБХС», — издевательски прокомментировал Зверев.
Анализируя реакции вымогателя, Дима подмечал, как фактический отказ предоставить «чудесную вещицу» вызвал раздражение. Затем последовали предложения неизвестных преференций. Красина Семен Семенович встретил, словно давнего приятеля, но с какой-то долей опасения или подобострастия. Упоминание друзей о «том самом» Красине вызвало сильнейшую тревогу, даже страх. Было заметно, что к «чудесной вещице» Семен Семенович потерял всяческий интерес.
— Захар Семенович, давайте я на минутку стану «Главным», а то «Ваш Главный» совсем растерялся, — с откровенной издевкой, произнес Зверев.
— Странный Вы, сударь, повели разговор, — по инерции высокомерно ответил Захар Семенович, понимая, что опять повелся на поводу у этого нахала.
— Если наш разговор кажется вам странным, значит, вы не беседовали с Владимиром Ильичом.
— Господин Психолог, мне этот философский диспут кажется несвоевременным! — раздраженно откликнулся Захар Семенович.
— А вот раздражаться не надо. Не мы вас сюда пригласили. Кстати, — весело воскликнул Дима, подняв бокал, — а давайте мы закончим разговор на оптимистической нотке. Вы нам помогли, так и мы вам можем помочь. Этих уродов, — Дима слегка повел бокалом в угол, — лучше пристрелить на месте. Как вам такое решение проблемы?