Все устроились вокруг небольшого столика. Федотов приготовил свой саквояж. Пытливо посмотрев на гостей, профессор задал резонный вопрос:
— Господа, прошу удовлетворить мое любопытство, где вы изучали электричество?
«Ну, черт! Умов меня третировал, теперь Попов о том же. Умеют же профессора ставить вредные вопросы. Всю жизнь меня достают», — бурчал про себя Федотов.
Задай этот вопрос человек обычный, он бы тут же получил ответ: учился, мол, в Цюрихе. Сейчас подобный ответ не годился — в начале двадцатого века ученые всего мира, так или иначе, знали друг друга: кого-то по работам, кого-то лично. С легкостью можно было оказаться откровенным лгуном.
Почувствовав, что Ильич собирается что-то ответить, Федотов поспешил его опередить:
— Господин профессор, честно сказать, мне крайне неловко отвечать на этот вопрос. Дело в том, что последнее время я все больше прихожу к выводу, что я недоучка.
После такого «глубокомысленного» ответа Мишенин оторопело уставился на Бориса, а в глазах профессора мелькнула смесь недоумения и неудовольствия.
— Право, странно, — замялся хозяин, — впрочем, если вам неловко, то смею настаивать. Так что Вас ко мне привело?
Борис не торопясь извлек листы бумаги, распаковал радиолампу. Стеклянный баллон с начинкой смотрелся таинственно.
— Если говорить совсем кратко, то мы просим Вас оказать содействие в размещении заказа на изготовление двух радиостанций и принять участие в их испытаниях.
По тому, как озадаченно нахмурился Попов, Борис понял, что опять ошибся с терминологией.
— Господин профессор, я имел в виду изготовить два аппарата беспроводной связи.
В начале века связь по радио велась только в телеграфном режиме. Передатчики были громоздкими. Для их работы требовалась небольшая электростанция. Такие монстры устанавливались на больших кораблях или стационарно. Основным элементом приемника этих станций являлся «когерер», усовершенствованием которого и прославился Попов.
Передача речевых сообщений была в стадии лабораторных опытов, а кристаллические диоды только исследовались.
Инженеру-обывателю начала XXI века вклад Попова мог показаться мизерным. Ничего необычного в том не было — посредственность с дипломом не в состоянии оценить титанического напряжения ума ученого, создающего новое.
— Однако! Вы сейчас хотите изготовить два аппарата беспроводной телеграфной связи? — профессор опять пожевал губами. — Должен вас огорчить, господа. Кронштадтская мастерская совершенно перегружена военными заказами. К тому же и штат там крохотный. Хотя с отбытием флота на восток ситуация, может быть, несколько изменилась. Уточню.
Попов на секунду умолк, озадаченно теребя бородку.
— Сейчас же война, господа.
Как бы извиняясь, профессор пожал плечами. Переселенцы ждали продолжения.
— Я могу рекомендовать вам обратиться к господину Дюкрете, но и он сейчас не справляется с заказами. Мне очень жаль, но вам определенно придется направиться к господину Сименсу. Могу в том сделать протекцию, — закончил профессор.
В Москве высказывали подобные сомнения. Но после слов Попова Борис вдруг почувствовал тот азарт, которого ему сегодня так не хватало. Попутно отметил, что Попов имеет контакты и с «фрицами».
«Вот тебе и „однако“. Ты, брат, еще не раз сегодня скажешь „однако“», — вихрем пронеслось в сознании Федотова.
— Господин профессор, не могли бы вы кратко ввести нас в курс дела о возможностях изготовления подобных аппаратов в России?
— Отчего же, конечно, могу. В принципе я уже сообщил вам обо всех товариществах, но вот вам подробности. Собственно отечественным предприятием являются только кронштадтские мастерские. Они подчинены Главному Капитану кронштадтского порта. Кроме того, в Санкт-Петербурге есть представительство мастерских физических приборов господина Дюкрете. Там выпускают аппараты под торговой маркой «Попов-Дюкрете-Тиссо». В прошлом году акционерное общество «Русский электротехнический завод Сименс и Гальске» приступило к выпуску интересующих вас аппаратов. В этом предприятии ваш покорный слуга является техническим консультантом.