Вопреки опасениям командования, новоиспеченные вольноопределяющиеся даже от бывалых матросов из рабочих, отличались в лучшую сторону. Что уж там говорить о выходцах из деревни. Чуть позже открылось умение работать с рациями и аппаратурой подводной связи. Ко всему новички с легкостью овладели навыками работы с новомодными пеленгаторами и эхолотами, а понятие азимут им было знакомо не понаслышке. Надо ли говорить, какое это было благо!
В рамках службы, контр-адмирал Левицкий вел себя, как и подобает руководителю такого ранга, но нахрапистостью, свойственной многим представителям его профессии, он не отличался. Скорее наоборот, а поэтому до неприличия долго кряхтел, прежде чем не спросил, нет ли у Зверева на примете еще желающих устроиться на службу в подводный флот.
Отчего же не быть, как говорится: «Ich, есть у меня». И не мало, а целых две роты, а это по десятку своих людей на каждый корабль серии «Барс». Эти в спины офицерам стрелять не будут и другим не дадут. Зато в случае нужды, переселенцы получат полный контроль над подводным флотом Империи. Другое дело, а кому оно надо, но запас душу греет, главное, вопрос с дефицитом кадров в экипажах новых лодок был закрыт.
— Павел Павлович, — обратился к поднявшемуся на эстакаду Левицкому Зверев, — можете нас поздравить, прибор, рассчитывающий угол торпедной атаки, практически готов, но у нас появились опасения за сохранность этого секрета.
Электромеханический вычислитель угла атаки в «торпедном треугольнике», недавно прошел заводские испытания. Казалось бы, все замечательно, продавай и будет тебе счастье. Увы, не все так просто. Эхолот и гидролокатор были надежно закрыты патентами. Тайной по этим приборам оставалась технология изготовления.
С патентованием вычислителя решили не торопиться, но тут резко возросли требования к сохранности прибора.
Ко всему, сама система сбережения секретов оставляла желать лучшего. В полной мере эту проблему не смог решить даже всесильный НКВД, что уж тут говорить традициях «поболтать», царящих в Российском Императорском флоте.
— А что вас тревожит? — удивился Левицкий, — Мы люди военные и о хранении тайны знаем еще с училища, — в голосе адмирала прозвучало недоумение.
— А вот смотрите. Вчера во время погружения Гепарда, я обратил внимание, что у шумопеленгатора лежит инструкция, которую читал нижний чин. За любознательность его надо бы поощрить, а что делать с ответственным за сохранение тайны?
— Дмитрий Павлович, не мне вам объяснять — на корабле за все отвечает командир. В походе он первый после бога.
— Совершенно с вами согласен, и прекрасно понимаю — командиру за всем не уследить, а поэтому предлагаю, ответственными, назначить корабельных гидроакустиков. Создать условия для хранения документации и приборов рассчитывающие параметры для стрельбы, которые будут выдаваться по команде командира перед боем или при учениях. Ко всему есть личная просьба: на эти должности назначить вольноопределяющихся, — «моих людей» сказано не было, но Левицкий все понял правильно.
— Тогда уступка за уступку, — улыбнулся Левицкий, — это правда, что ваши люди служили в Вагнере?
— А что заметно? — отзеркалил вопрос Федотов.
— Еще и как! Давно я не видел такой дисциплины, даже странно, зачем они пошли на флот.
— А куда им было деваться с подводной лодки, — эта фраза давно вошла в лексикон подводников, — таковы условия контракта, зато получившим младший офицерский чин после демобилизации будут открыты все пути. Кстати, Павел Павлович, а как поживает лейтенант Гарсоев? — увел разговор сторону от вредной темы бывший морпех.
Историю, с аварией подлодки и ее командиром, не пришедшим на свидание с дочерью контр-адмирала, переселенцы знали из книги Пикуля «Моонзунд». Но поди ка вычисли, когда и с кем это случится!
Помыслив, этот эпизод Зверев вставил в фильм о подводниках, и, повторяя его при встречах с моряками, каждый раз приговорил: «Учтите, этот гениальный эпизод придумал сценарист».
Кстати сказать, описанная авария таки произошла, но практически без последствий. Как только из вентиляции подводной лодки Минога хлынула забортная вода, командир лодки, Александр Гарсоев, без промедления рявкнул: «Продуть главный балласт». Лодка всплыла, с дифферентом на корму. Никто не пострадал, но на свидание с дочерью адмирала пылкий ухажер явился только поздно вечером. С тех пор Александр Гарсоев считал Зверева своим крестным папаней.