Кроме выявленных политико-экономических интересов, аналитика вычленила неожиданное явление — за полученными орденами началась охота со стороны мошенников. С какого перепуга в сумеречной части света родилась легенда о приносящих удачу орденах подводниках, выяснять смысла не было, но трое матросиков из крестьян своих наград лишились в один вечер. Не окажись в экипаже бойцов из Вагнера, это безобразие наверняка осталось бы без последствий, но девиз: «Вагнер своих не бросает», после возвращения из героического похода распространился, в том числе, и на этих непутевых парней.
В результате на следующий же день карточные шулера лишились не только горсти зубов, но и «выигранных» в карты орденов. Один из них даже заплатил неустойку клиенту, выдрав у него уже проданную реликвию, благо, что тот не успел далеко отъехать.
А вот тут взыграла спесь преступного мира: «Это что же творится? Чтобы нас, за наш каторжный в прямом смысле труд, не только наказывали, так еще отбирали нажитое честным разбоем?! Не бывать такому!»
Мир, как известно, не без добрых людей, в том смысле, что справедливо опасающийся за свое заведение хозяин припортового общепита, послал мальчишку-полового предупредить, чтобы отчаянные герои-подводники побереглись и забыли к нему дорогу.
Окажись на месте бойцов Вагнера обычный флотский экипаж, бандитам пришлось бы туго, но и порезанных матросиков пришлось бы вывозить если не тачками, то близко к тому. Вот, только, уголовникам на этот раз противостояли наемники, которым последние полгода банально нечего было делать, кроме как шлифовать свои бойцовские навыки во всех мыслимых ситуациях, начиная от борьбы в чистом поле, и кончая абордажными действиями в стесненных помещениях. Ко всему прочему, что такое дисциплина, вагнеровцы никогда не забывали, и сигнал о предстоящем «мамаевом побоище», вызвал одобрение, а на подстраховку подводникам свои позиции заняли два стрелка, вооруженные оружием с глушителями.
В результате, когда в заведение ввалились усатые блюстители порядка, там уже был полный ажур. У входа, в разной степени «поломанности» лежало полтора десятков тел. У полицейских, знающих толк в подобных делах, сложилось стойкое убеждение, что бедолаг добивали ударами табуретки по голове. Ничем иным нельзя было объяснить равнодушие «отдыхающих» к лежащей неподалеку солидной куче кастетов, финок и паре «бульдогов». По-настоящему «равнодушными» оказалось трое. По словам свидетелей, они попали под пули своих подельников, да и что можно ждать от отбросов общества. Отребье, оно и есть отребье.
Сами же виновники торжества, немного стесняясь следов потасовки, давали пространное интервью троим известным питерским репортерам, как им всемером пришлось отбиваться от целой банды.
Как и полагается по закону жанра, передовицы питерских газет вновь запестрели сообщениями о героях, на этот раз поспособствовавших очистке припортового района от самых злостных преступников округа, а один малоизвестный чиновник, в частной беседе с членом Государственной думы, попросил того в содействии отбытию героев в Кронштадт.
— Эдак, Вы, сударь, нас совсем без работы оставите, — хохотнул на прощанье чиновник.
Зачем новым социалистам, продемонстрировавшим свою прозорливость в части применения субмарин, понадобилась еще и скандальная известность, чиновник спрашивать не стал. Во-первых, он знал, кто стоит за этой партией, во- вторых ответ для него было очевиден: куй железо пока горячо. И не то чтобы он ошибался, но кроме интереса к чистогану, подошло время показать зубы. Пока только едва-едва обозначив резцы, но умным людям этого будет достаточно чтобы сделать правильный вывод — в глубине могут скрываются клыки.
Глава 5
Контрразведка Балтфлота и новые соратники
Испытания акустической аппаратуры и донных мин, Корабел мог провести самостоятельно, но отчего же не пойти навстречу заказчику, тем более, что в этом были заинтересованы обе стороны. Корабел снижал свои затраты на экипаж, а военные под контролем гражданских мастеров, готовили свои кадры. При этом ни что не напоминало боевой поход. Заподозри вояки переселенцев в их истинных целях… проще было бы простоять у причальной стенки, чем отписывать тонны условий; «что можно, что неможно», «кто кому подчиняется, и как сломя голову драпать при первом намеке на тревогу». Бог, однако, был к переселенцам благосклонен, и связь с отрядом лодок поддерживалась через радиостанцию Корабела. Да и какая это была связь — раз в сутки с Львицы поступало кодированное сообщение: «Все нормально», «Возвращаемся», «Просим разрешения выйти на связь» и т. д.