Тогда же прозвучала мысль по поводу публикации. Дескать, если ваши идеи появятся в Кронштадском вестнике, то в случае войны с Германией, ее субмарины вашу тактику применят против наших крейсеров. Пока же вас мало, вы легко донесете свои идеи до каждого офицера-подводника, что здесь, на Балтике, что на Черном море. Более того, широкое обсуждение тактики с людьми, далекими от понимания существа подводных хищниц, только нанесут вам вред. Тогда-то впервые и прозвучали термины «завеса» и «волчья стая». Кстати, от господина Зверева.
Откинувшись в кресле, Андриан Иванович, устало прикрыл глаза. С объявления повышенной готовности по флоту, служба отнимала у него все время. Последние недели он был плотно занят обороной Приморского фронта, которую на него свалили в дополнение к его обязанностям по руководству службой связи. Кстати, собственно связь составляла только малую толику всех забот. По существу Андриан Иванович организовал и возглавил разведку флота. В его ведении находились корабли и самолеты-разведчики. Это по его настоянию Игорь Сикорский спроектировал для Балтфлота гидросамолеты. И это, не считая контроля за раскодированием переговоров противника и сохранности в тайне флотских сообщений. Ко всему, последнее время добавилась радиопеленгация и аналитика действий противника. И все это было в зачаточном состоянии, и требовало постоянного внимания.
Даже домой он приходил не каждый вечер, благо, что было, где прикорнуть, а утром привести себя в порядок. Сейчас Непенин размышлял, что со всей собранной информацией делать.
Первый раз он услышал о Звереве, когда на экраны вышел фильм «Тайна двух океанов». Тогда же Непенину стало известно о его авторстве гимна всех моряков Балтфлота: «Тридцать восемь узлов».
О том, что Дмитрий Зверев входит в число соучредителей Корабела, Непенин узнал, когда тот, будучи лидером думской фракции, добился финансирования строительства подлодок. Тогда же со стороны партии новых социалистов зазвучала жесткая критика в адрес прекраснодушных коллег по парламенту. Мысль самим выпускать пушки и строить корабли импонировала не только военным, но и промышленным магнатам.
В том, что Зверев приложил свою ручку к организации столь успешно окончившегося похода, сомнений у Андриана Ивановича не было. А вот как Дмитрий умудрился столь точно вычислить начало войны, он его спросит, когда представится случай. Тем паче, что дело строительства лодок, в свете последних событий, потребовало его незамедлительной реакции.
Пообщаться с господином Зверевым довелось в конце сентября и произошло это при весьма печальных обстоятельствах. В своем доме, в Ревеле, был подло убит главный конструктор подводных лодок Корабела, генерал-майор Бубнов Иван Григорьевич. Тело убитого обнаружила супруга Ивана Григорьевича, вернувшаяся воскресным вечером из Петрограда, где она гостила у сестры.
Аксиомой сыска со времен царя Гороха был поиск мотива преступления. Недоброжелатели у генерала были, как же без этого, но отработка каждой версии не дала ничего определенного. Зато осмотр дома наводил на мысль, что под банальным грабежом было замаскирована кража секретной документации, хранящейся у Ивана Григорьевича на дому.
Приехавшие из Петрограда сыщики убедительно доказали — грабить Бубнова, по большому счету, смысла не было. Последним штрихом стала находка трех трупов, прикопанных близ рыбацкой деревушки Принги. Судя по извлеченным из тел пулям, все они были убиты из германского парабеллума. За голенищем сапога одного из погибших, обнаружился чертеж, а эксперты Балтийского завода сделали вывод — перед ними общий вид подводного корабля, водоизмещением около полутора-двух тысяч тонн, выполненный рукой Ивана Григорьевича.
Рыбаки-эсты припомнили, что за четыре дня, до находки ими трупов, близ их деревни крутилась незнакомая рыбацкая байда.
Вывод сыщиков был единодушен: «В ночь с субботы на воскресенье трое неизвестных через выходящее во двор окно проникли в дом генерала. Судя по оставленным следам, на шум спустился хозяин дома, но был оглушен ударом по голове. Удар оказался роковым, и к креслу налетчики привязывали уже труп. Дальше начался грабеж, но дотошность, с которой был вычищен сейф с документами, говорила сама за себя — бандитов наняли для кражи документов, после чего хладнокровно уничтожили, а заказчики ушли на байде в море».
Германский след был очевиден, а беспокойство Морского министерства выразилось в отправке на верфь Корабела комиссии, возглавляемой контр-адмиралом Андрианом Ивановичем Непениным.
Постройка последней четверки субмарин шла с опережением графика, нарекания по расходованию финансовых средств отсутствовали. Более того, претензии в этом плане можно было предъявить к министерству, задерживающему оплату строящихся кораблей. Документация хранилась на редкость тщательно, но факт домашнего хранения генерал-майором Бубновым документации на новейшую субмарину, требовал самого тщательного разбирательства.