— А чем же заняты еще двое? — скорее по инерции, нежели осмысленно уточнил Непенин.
— Морочат голову нашим жандармам, — улыбнулся Зверев.
— Даже так? — на этот раз вскинувший голову адмирал, действительно был удивлен, — И вас это не трогает?
— Помилуйте, Андриан Иванович, с какой стати? Без реального представления об умонастроениях сограждан, государство обречено. Другое дело, сколь тонко оно это выясняет, но нам это не мешает, а остальное не имеет значения.
Для адмирала, сказанное Зверевым о такой деятельности жандармерии, явилась полной неожиданностью. Одно дело вести наблюдение за противниками монархии, и совсем иное шпионить на предприятиях. А ведь в данном случае, слежка велась за товариществами, обеспечивающими армию и флот первоклассной военной продукцией. Мелькнувшие было сомнения в искренности Зверева, Андриан Иванович решительно отмел. Врать Дмитрию, не только не было смысла, напротив, такой поклеп рано или поздно был бы выявлен со всеми вытекающими последствиями. К тому же, считать Дмитрия Павловича человеком с воспаленным воображением, было нелепо. Перед ним сидел расчетливый делец, и, одновременно, сторонник величия России.
«Теперь понятно, почему господин Зверев, мялся, как девица на первом свидании, — усмехнулся про себя адмирал, — не знал, как подступится, чтобы не получить отповедь. А сказал толково, но ведь есть же что-то еще».
— Флот и частные предприятия живут по разным законам, — Непенин подтолкнул Зверева к продолжению беседы.
— Эт, точно, поэтому детектором лжи вам пользоваться не с руки.
— Простите, как вы сказали? — оживился адмирал.
— Детектор лжи. Это прибор позволяющий выявить лжет собеседник или говорит правду, — Дмитрий кратко изложил принцип действия и особенности применения полиграфа.
— Вам его использовать можно разве что в отношении преступников, но освоение его дело очень не простое. Поэтому, если возникнет нужда, можем посодействовать, но сугубо в неофициальном порядке. Кстати, а вот кое в чем помочь мы вам можем.
Зверев довольно убедительно показал, что к слежке и захвату германских агентов лучше всего подключить служивших на флоте бывших стрешаровцев. На вопрос, зачем это надо Дмитрию, ответ был до изумления прост:
— Наши люди прошли специальную подготовку по нейтрализации диверсантов. Война рано или поздно кончится, и я заинтересован, чтобы мои будущие сотрудники не потеряли квалификацию. Если возникнет нужда убедиться в их навыках, всегда готов оказать посильную помощь.
Вот в эту мотивировку Андриан Иванович поверил сразу. Совпадение коммерческого интереса и желание помочь державе, что может быть надежнее. От проверки кондиций стрешаровцев адмирал отказался — он хорошо помнил, что недавно натворила семерка таких же подводников, схлестнувшаяся с бандитами.
— Ну, и что у нас тут делается? — подойдя к слуховому оконцу, Петр Локтев навел на противоположный дом морской бинокль.
В 1905-ом году он так же смотрел из окна съемной квартиры у дома Фидлера, но тогда рядом был Тренер, а сегодня старшим стал сам Петр.
— Командир, сдается мне, этот фрукт нас вычислил. Он всегда сидел в своей комнате, а сейчас торчит у соседа, хотя тот на службе.
— Не мудрено, — скорее для себя, нежели отвечая на реплику Митяя, тихо произнес Петр, — со стороны двора смотрят?
— Да, двое, а Зяблик с Толмачом контролируют перекрестки.
— Добро, — тяжко вздохнул командир стрешаровцев, Петр Локтев, и были у него на то веские основания.
Контрразведки на флоте фактически не было. Нельзя же за таковую считать образованное этим летом Особое делопроизводство при Морском Главном штабе, во главе с капитаном второго ранга Дуниным-Барковским и тремя офицерами-делопроизводителями.
Одному из них, старшему лейтенанту Рагнару Рафаэлевичу Окерлунд, поручили проведение операции по слежке за шпионом, придав ему отряд вольноопределяющихся из бывших инструкторов стрешара.