Радиста вычислили неделю тому назад. Им оказался мастеровой Александровского дока Пароходного завода Матвей Чижов. Человек он был одинокий и скрытный. На работе друзей у него не было.
Обычно такие люди остро чувствуют малейшее внимание в своей особе, поэтому по отношению к клиенту следовало соблюдать чрезвычайную осторожность. Но разве это объяснишь ничего не понимающему в этом деле Чухонцу? Так промеж себя бойцы Вагнера называли Окерлунда.
Отношение со старлеем не заладились с самого начала. Тридцатилетний Рагнар мечтал о быстрой и решительной славе, а Локтев настаивал на тщательном выявлении всех связей шпиона.
Если бы не настоятельная просьба контр-адмирала Непенина, прислушиваться к мнению какого-то там кондуктора Локтева, шпион давно бы все выложил о своих подельниках, в этом Рагнар не сомневался, но всякий раз наталкивается на сопротивление невесть что возомнившего о себе человека из низов.
Трудно сказать, какая муха сегодня укусила Чухонца, или она цапнула его жену и Чухонцу не обломилось. Вопреки здравому смыслу и увещеваниям Локтева, офицер, на виду у Чижова, поманил к себе пальцем маскирующегося под личиной рыбачка-забулдыги стрешаровца, и стал тому выговаривать, мол, передайте вашему кондуктору, что в его услугах больше не нуждаются.
Вряд ли Чижов слышал сам разговор, но от него не укрылся брошенный на него угрожающий взгляд офицера. Да и сама по себе сцена общения морского офицера с чернью, категорически выбивалась из принятой нормы.
Обедать Чижов направился по Высокой. Здесь, в доме номер один он снимал комнатенку на третьем этаже, за окном которой сейчас велось скрытное наблюдение из слухового окна дома напротив. Наблюдавший за окнами стрешаровец отметил некоторую нервозность шпиона, но что он будет делать дальше? Вернется ли на службу или рванет в бега?
Грустные размышления Локтева были прерваны появлением со стороны Екатерининской улицы, отряда дюжих матросиков из кронштадского полуэкипажа во главе со старшим лейтенантом. Затем посыпались четкие команды: «Ты, ты, и ты, — Чухонец ткнул в грудь троих матросов, — караулите окна со стороны Высокой. Двое со стороны двора стерегут парадное, остальные поднимаются на третий этаж и ждут меня. Выполнять!»
Трое остались глазеть за окнами третьего этажа, остальные, бросились во двор. Что там происходило, могли рассказать только бойцы, блокирующие дом со стороны дворика.
В общем-то, действия Рагнара были правильными. Вход в дом был только со двора. Спуск из окна по водосточной трубе, караулили три молодца, а торцы здания окон не имели, и внимания на эти стены не обращалось.
Вот, только, Чижов в этот момент находился не в своей комнате, как полагал Чухонец, и не в соседней, как о том думали Петр и его наблюдающий, а на чердаке. Выход шпиона на кровлю совпал с топотом сапог. Спуск по веревке вдоль восточной стены занял секунды. Сапоги матросов еще гремели по лестничным маршам, когда господин в котелке, в котором трудно было узнать мастерового, спокойно пошел по Бочарной в сторону Северного бульвара.
Взяли супостата при посадке в потрепанную финскую лайбу, до которой шпиону было идти меньше полуверсты. Здесь, вдали от лишних глаз, Матвею Чижову дали ясно понять, что сломанными ребрами он не отделается, но надо отдать Локтеву должное — никаких увечий Чижов не получил. Ему еще предстояло работать на российскую разведку.
В это же время у дома шпиона царила паника. На требование офицера немедленно отворить дверь, реакции не последовало, но за снесенной преградой его ждал не испуганный негодяй, а кучка пепла и аккуратно убранная комната.
Первые секунды Окерлунд растерянно смотрел на открывшуюся картину. Затем последовали суматошные команды: «Немедленно найти, догнать и доставить». Единственно чего не хватало матросам, так это понимания кого и где надо искать. Смекалкой, однако, моряков бог не обидел, и спустя полчаса четверо из них сопровождали группу Локтева, ведущую беглеца. Первой реакций Чухонца была благодарность, которую тут же затмила ярость к Чижову, но гораздо больше к нагло ухмыляющемуся кондуктору.
Дальнейшие события каждый видел по-своему. Матросам показалось, что удерживаемый стрешаровцами шпион, внезапно вывернулся и смачно заехал офицеру по зубам, отчего тот крепко приложился затылком о крыльцо парадного.
Пришедший в сознание Рагнар, помнил, свой замах, но больше не помнил ничего, зато во рту язык резался о корешки двух передних зубов.