Десятую годовщину переноса в этот мир, переселенцы отметили очередным лыжным путешествием, с окончанием на день Красной армии у Лесного озера. Взамен пребывающего в Монреале Мишенина пригласили Самотаева.
Стартовав от Твери, в направлении восток-северо-восток, на второй день вышли к южной оконечности озера Великого, находящегося в центре гигантского болота Оршинский Мох.
В мире переселенцев летом сюда можно было добраться только по воде. Зимой Зверев приезжал на снегоходе порыбачить.
В километре от берега лежал сбитый в 1941-ом бомбардировщик ДБ-3Ф. До мелиорации здесь было болото, и самолет плюхнулся на брюхо. В мире переселенцев здесь стоял лес, и вид лежащего между крепких сосен целого самолета всегда вызывал оторопь.
Зверев давно мечтал посетить это место, что и определило маршрут. Береговая линия не изменилась, а место падения самолета выдавал клочок векового соснового леса. Возвышенность, поросшую громадными деревьями, и на два метра возвышающуюся над окружающим болотом, Дмитрий заметил еще в своем времени. Здесь, в сотне метров от сбитого самолета, поставили лагерь.
Пока Федотов с Самотаевым кашеварили, Зверев топтался на месте падения, выискивая одному ему известные ориентиры, но вокруг была однообразная заснеженная равнина. На северо-западе солнце скрылось в бело-голубом безмолвии. На юге проступали звезды. Там, в полусотне верст, в его мире стоял город физиков, из которого его занесло в это время, а еще дальше их ждало Лесное озеро. На мгновенье он поймал ощущение мистического единения этого места на безбрежном заснеженном болоте, где в августе 41-го упадет самолет, с городом, в котором после войны будет построен гигантский синхрофазотрон, и с Лесным озером, найденном переселенцами десять лет тому назад.
— И чего ты там потерял? — задал резонный вопрос Федотов, когда Дмитрий наконец-то окончил свои изыскания, а сдобренная мясом каша испускала умопомрачительные ароматы.
— Погоди, Старый, — в присутствии Михаила Дмитрий впервые назвал Федотова его «партийной кличкой», — в этом месте упал наш ДБ-3Ф, помянуть надо.
— В сорок первом? — зачем-то уточнил Борис.
— Да, в октябре одна тысяча девятьсот сорок первого года, на этом самом месте упал наш дальний бомбардировщик Илюшина, ДБ-3Ф, — намеренно четко, чтобы не было никаких сомнений, произнес Зверев, — давай, Пантера, по-полной, помянем наших.
Бывший морпех Краснознаменного Северного Флота, тридцатисемилетний магнат и лидер думской фракции Димка Зверев, был всего лишь человеком, до чертиков уставшим в одиночку тащить груз, что сам же взвалил на свои плечи. Федотов, конечно, помогал, но он и сам был по уши занят своими делами.
К тому же, чем отчетливее проступали контуры будущего, тем очевиднее просматривался диссонанс между декларациями ее лидера и фактической политикой партии новых социалистов.
— Что, Пантера, думаешь, ослышался? — в голосе Зверева отчетливо прозвучала горечь. — Нет, дружище, ты не ослышался. Мы сюда провалились из 2004-го года, Для нас со Старым этот мир наше прошлое, для тебя наш мир будущее. Такие, брат, дела, так что, наливай. Разговор у нас будет длинный.
Последние месяцы в глазах ближайшего соратника Зверева, нет-нет, да и мелькало недоумение: «Почему мы отказываемся сделать то-то и то-то?».
В мелочах Зверев всегда шел Михаилу на встречу. В вопросах, грозящих повлиять на будущее, изворачивался, обосновывая неучтенными последствиями, и прочей лабудой. Не всегда убедительно, но до поры выезжал на авторитете.
До войны серьезных проблем, в общем-то, не возникало, но с ее началом ситуация стала меняться кардинально. Фактическому руководителю боевой организации переселенцев, лично организовавшему агентурную сеть на территории противника, и подготовившему грядущую «рельсовую войну», объяснить, почему не летят под откос составы с германскими войсками, становилось, мягко говоря, было затруднительно.
Управлять умными людьми в темную… не смешите, господа, бабушкины чувяки, они после этого окончательно разваливаются. В любом серьезном деле требуется кружек соратников, полностью понимающих и принимающих поставленные цели. Без такого положения дел любое мало-мальски серьезное дело обречено на провал.
— В нашем мире, Миха, никаких путешествий во времени не было, и как нас сюда перенесло одному богу известно. Теорий по этому поводу больше чем до фига и Старый их скрывать не станет, а я пока расскажу об истории нашего мира, но учти, мы не историки и многого элементарно не знаем.