Центр поставил перед его группой задачу уничтожить поезд с отравляющим газом, который должен проследовать с 8-го по 12-е июля от восточно-прусского Лика через Граев в сторону Осовца.
За составление плана операции засели Ворон с Гладиатором. О подходе литерного поезда должен был сообщить Гладиатор, подключившийся к линии связи миниатюрным аппаратом Бодо, изготовленный умельцами Русского Радио.
Вагнеровцы давно приметили, что в конце состава немцы держали охрану, а в первом вагоне ехало руководство. Таков был заключенный в инструкции германский орднунг.
В простейшем случае достаточно было пройтись по вагонам с охраной из пулеметов, после чего подорвать вагон с хлором. Газовая атака гарантированно срывалась, но до четверти баллонов могло уцелеть. Именно этот вариант предлагал Центр.
Самой буйной фантазией в пятерке Ворона обладал Гладиатор:
— Глянь, Ворон, как все пляшется. На перегоне между Граево и Рудой даем по хлорному вагону короткую из крупняка, вагоны с гансами дезинфицируем из обычных пулеметов, и тут же рвем заряды. Пока состав валится в нашу сторону, хлор заливает вагон с охраной и кюветы, а перезарядившиеся пулеметчики добивают оставшихся. На все полминуты с запасом. Тут же минируем баллоны с газом и в отрыв.
— Не пойдет, — остановил полет творческой фантазии Гладиатора командир пятерки, — пока газ из вагона не выветрится, никакой противогаз не спасет, а ландверному батальону до нас двадцать минут хода.
— А заминировать подход?
— Не, Глад, слишком все хлипко.
И все-таки, не зря Ворон держал при себе Гладиатора — решение задачи нашел он.
Никаких теорий изобретательства штатный радист группы не читал, да и не было таких букварей в начале XX века. Зато он доподлинно знал, что если что-то не дается, то это не значит, что решения нет. В таких случаях на задачу надо посмотреть с противоположной стороны, но перед этим на пару дней напрочь забыть о проблеме.
Одни начинали пить горькую, а потом рассказывали, как явившиеся на седьмой день черти показали болезному свет в конце тоннеля, другие…
Иван Белобородько, в таких случаях отправлялся на «охоту»… за бабочками. Идея осенила Гладиатора, когда тот едва не сверзился в ручей, потянувшись сачком за порхающей у противоположного берега крапивницей. Мысль была проста до безобразия — а кто сказал, что диверсию надо проводить после Граева? Что мешает перехватить состав в лесном массиве на двадцатикилометровом перегоне от Лика до русского Граева, тем более, что там практически нет войск?
К тому же, каждый второй житель Граева имел в Лике родню, что существенно облегчало наблюдение за железкой.
Непосредственное участие в операции приняли только Ворон с Изолятором — их, как не имеющих отношения к железной дороге, трудно было в чем-то заподозрить. Обходчикам по ночам положено спать, что Ванадий с Засекой и делали, правда, до того как уснуть, оба немного пошумели, а утором перегаром сбивали с курса мух. Гладиатор в эту ночь штатно принимал и передавал телеграммы о прохождении поездов по станции Граев. Да и сколько их было — этих телеграмм, смех один, поэтому его отлучки «до ветру» никому не мешали. Зато Ворон по КВ связи вовремя получил сообщение о приближении к Лику литерного состава.
На станцию литерный прибыл, 11-го июля в 0 часов 17 минут, о чем дежурный по станции Лика, Вилли Греф сделал отметку в журнале и тут же отправился смотреть, все ли правильно выполняет сегодняшняя смена. С этими поляками всегда какие-нибудь проблемы. Хорошо, что с началом войны бургомистр запретил их «Мазурскую народную партию», а еще в городке полно жидов. Вот кого Греф действительно не переносил. Вилли хорошо помнил, как на него посмотрел Ариэль Гамарник, когда в августе пятнадцатого года армии русского царя накатывали на его родной Лик. Точно так же Гамарник смотрел на Грефа, перед тем как собирался в очередной раз отмутузить его после уроков. И за что!? За то, что он, Вилли, докладывал директору о поведении этого жида?!
Но потом доблестные войска Кайзера погнали русских на восток, и погонят еще дальше! Кому как не ему, дежурному по станции, видны скапливающиеся против русских силы.
Выйдя из здания вокзала, Греф в который раз посетовал на тусклый свет редких фонарей и с гордостью отметил, как точно встал под хобот гидроколонки паровоз. Вот что значит, германский машинист! Судя по шуму воды, наполняющей цистерны паровоза, заправщик-поляк на этот раз не оплошал и открыл кран сразу после остановки локомотива.