“Я люблю тебя, мое маленькое сокровище”, — повторил Артур про себя, заглушая очередной приступ истерического вопля.
Рейнар прокричал:
— Да свершится правосудие!
Все замерли в безмолвном ожидании. Лезвие блеснуло на солнце, слепя глаза, и стремительно опустилось вниз.
— Нет! Эстебан! Нет!!!
Дикий животный крик пронесся над площадью, взбудоражив толпу. Катрин тут же вскочила, высматривая смельчака, но никого не увидела. Ирей, все это время сдержанная и казавшаяся внешне спокойной, дала волю чувствам и эмоциям и разрыдалась так сильно, что это услышал даже Глава Старейшин.
— Кто?! — испуганно заверещал он. — Схватить мальчишку! Поймать его! — чуть ли не на визг перешел мужчина. Он побагровел от злости, брызжал слюной, указывая на толпу.
— Поймать Артура! И привести ко мне!
Рядом стоящие с юношей мужчины тут же схватили человека и вывели его вперед на всеобщее обозрение. В это же время подбежала охрана, забрав мальчишку и вручив каждому из смельчаков мешок с золотом. Артур вырывался и пинался, но его силком тащили к Старейшине и бросили к его ногам.
— Так-так, а вот и ты, — нервно произнес Рейнар, поднимая человека, держа того за подбородок. — Ты и правда прекрасен, так что и не удивительно, что ты стал виной всему этому, — он развел руки в стороны и сделал полный оборот вокруг себя. О-да, Артур был великолепен настолько, что у Рейнара засосало под ложечкой, но он не испытывал к нему никакого сексуального влечения, только нестерпимую жажду поиграть.
— Вы чудовище. Вы не имеете права. У вас нет доказательств! Это незаконно, — рыдал Артур, все же бросившись к ногам Старейшины. Рейнар отметил, что картина просто чудесная: сломленный юноша, молящий пощадить его возлюбленного. Он бы так и сделал, поймай мальчишку ранее. Он бы наигрался с ним вдоволь, а потом отпустил бы обоих, наверное. Но не теперь. Уже слишком поздно.
— Это в твоем мире незаконно, а здесь все можно. Я тут закон! Ясно?
Толпа опять взбудоражилась, пронеслась шумная волна, осуждающая Демона и Артура, кто-то же не мог понять, почему казнь остановили и что кричал этот человек. Демон изумленно уставился на юношу, видя его унижение и слезы, стиснул зубы и готов был в любой момент броситься, но его крепко держал палач.
— Скажи мне, откуда ты знаешь это имя? — донесся до Артура сквозь звон в ушах противный голос Рейнара.
— Я не знаю. Оно само вырвалось, — честно признался он, слизывая с губ соленую влагу.
— Ты уверен? Само, говоришь? — вновь завелся Старейшина, отбросив от себя юношу и велев страже держать его. — Последний раз спрашиваю, откуда ты взял это имя?! Кто такой Эстебан?! — покраснел Рейнар, вытянув за рукоять меч из ножен одного из прислужников.
— Это имя Демона! — ответил почему-то на сто процентов уверенный Артур, глядя в глаза озверевшему мужчине. Тот сплюнул в сторону, вытерев рот рукавом и нервный шагом направился к брюнету, хватая того за волосы.
— Ответ не верен. Он приговаривается к смерти, — произнес Глава и легко отсек Демону голову, пнув тело вперед, что то с глухим стуком упало на деревянный пол, а отрезанную часть тела высоко поднял на вытянутой руке. — И так будет с каждым, кто усомнится во мне.
Это уже касалось изумленной толпы, из которой доносился детский плач, крики падающих в обморок женщин и гул мужских голосов.
Артур упал на колени, хватаясь за горло и крепко сжимая пальцы. Из него вырывались полустоны-полукрики, смешанные с надрывным ревом. Руки трясло, и он обессилено опустил их вдоль тела, глядя, как качал побелевшей головой мужчина, как летели кровавые брызги на его мантию. Эта алая жидкость была везде. Ее так много вытекло из шеи, что Рейнар стоят в этой луже, по пояс в крови, и его одеяние приобрело алый цвет. То, что попало на лицо, Глава стер, облизывая каждый палец, ничего не оставляя на них. Его трясло от возбуждения и адреналина, гулявшего по венам. Голова кружилась, а в ней отчетливо случалось сердце, и он вдруг вспомнил о человеке. Мужчина обернулся, зашагал к Артуру, опустив часть Демона вниз.
Но юноша ничего не замечал ни перед собой, ни вокруг. Перед глазами потемнело, но он отчетливо видел обезображенное безголовое тело, из которого все текла кровь. Он ощутил теплые капли на своем лице и поднял голову, снизу вверх глядя на сошедшего с ума Старейшину. Он криво улыбался, поднеся голову Демона вплотную к Артуру и бережно ее обнял, словно дорогую сердцу вещь.
— Он умер. Кровь. На площади кровь. Много крови. На лице кровь. Он мертв! — как обезумевший повторял юноша, раскачиваясь взад и вперед, нежно гладя любимого по щеке. В голове все перемешалось, сливаясь в один большой спутанный ком воспоминаний, обрывки жизни пронеслись перед его глазами все счастливые и грустные моменты рядом с Демоном. Живым Демоном. А сейчас он мертв! Чувство полной безысходности охватило его, опутало клейкими сетями и ласково прошептало, что все кончено. Что Артур не сумел его спасти…
— Эстебан, Эстебан!!! Нет! Нет, нет! — кричал юноша, мотая головой в разные стороны, словно пытаясь прогнать из нее недавние такие яркие воспоминания. — Ты не можешь меня оставить. Я же... Нет, пожалуйста.
Пожалуйста…
— Нет! Не умирай! — прохрипел Артур, вскакивая с жесткой больничной кровати. Кто-то тут же подбежал к нему и вновь уложил на подушки, дотронувшись до лба.
— Лисандр?.. — прошептал он, но это был не лекарь, а взлохмаченный рыжий доктор в смешных очках, похожий на черепаху, испуганный, но почему-то улыбающийся.
— Ты проснулся. Эрик, Артур пришел в себя! — радостно позвал ученика мистер Штивс, и кто-то еще один прибежал к кровати.
“Я дома”, — печально подумал юноша и вновь потерял сознание.
====== Глава 46. ======
Он вновь пришел в себя спустя несколько часов. Мистер Штивс ни на секунду не отходил от Артура, боясь, как бы тот опять не уснул, но все было уже позади. Когда занятия закончились, Эрик как всегда побежал в школьный лазарет, на этот раз зная наверняка, что Артур жив и здоров. Но тот ничего не рассказывал, только сухо отвечал, что все в порядке, держа многое в тайне. Ему не хотелось рассказывать ничего из того, что с ним произошло, и настаивал на каком-то серьезном заболевании, при котором люди могут ни с того ни с сего засыпать на неопределенный промежуток времени, а потом просыпаться, но тщательные исследования дорогих специалистов ничего не выявили, и вскоре школьный доктор прекратил спрашивать. Эрик приходил после каждого урока, всю перемену стоял у прохода и наблюдал за юношей, а после обеда, когда занятия заканчивались, до позднего вечера сидел у его кровати и просил прощения, искренне раскаивавшись
— Я не обижаюсь, — сказал как-то Артур. — Прощать не за что. Я даже благодарен тебе, — и слабо улыбнулся, отвернувшись к стене, содрогавшись от беззвучных рыданий.
А по ночам он мучился от жутких кошмаров, по несколько раз просыпаясь в холодной поту и выкрикивая одно и то же имя. Но вновь и вновь оказывался в своей школе, вытирал с лица не кровь, а слёзы и принимал снотворное, оставленное мистером Штивсом. Тогда удавалось хоть немного поспать, всего на два часа, а потом опять непрекращавшиеся кошмары. Он не мог принять реальность, жестокую действительность. Он так мечтал вернуться обратно домой, только этим и грезил, а теперь был совершенно не рад произошедшему, ведь платой за возвращение была смерть Демона.
А ведь все могло быть иначе. Артур мог бы его спасти, но что пошло не так? Юноша помнил, как будто это было секунду назад, как блеснуло лезвие на солнце и как стремительно оно полетело вниз, со свистом рассекая воздух. В тот момент он забыл, как дышать, а в голове крутилась всего одна мысль, что пусть рука палача дрогнет, пускай он промахнется, но тот даже не вытирал льющийся со лба пот, щекотавший кончик носа и явно мешавший работать. Мир в одночасье рухнул, ничего не оставляя после себя, даже обломков или руин, и юноша закричал, что есть мочи, стараясь облегчить внутреннюю боль, разъедающую изнутри. А получилось лишь красивое мужское имя, как нельзя кстати вырвавшееся из уст. Но ничего не произошло, а озверевший Старейшина своими руками свершил правосудие. Эта липкая горячая кровь — Артур помнил ее, не в силах забыть и смыть с тела, ведь ему казалось, что он все еще полностью перемазан ею с ног до головы. Страшные события того злосчастного полудня навсегда поселились в его разуме, полностью овладев рассудком, а в груди зияла огромная кровоточащая дыра, как горькая память о том, что Демона больше нет в живых. И что Артур не смог его спасти.