Правда, разница лишь в том, что князья-бояре всегда служили Отечеству, а нувориши — сами себе, впрочем, как и чиновники.
И вот это обстоятельство станет причиной довольно скорой продажи и перепродажи многих угодий, причем чаще себе в убыток, ибо частично будет удовлетворен голод — это раз. Второе, игры в «псовую охоту», все эти дворянские литературные забавы вскоре наскучат, даже станут обузой, поскольку не совместимы с образом жизни. Из многих сотен частных охотвладений останутся десятки, а то и единицы — слишком накладно станет тянуть этот воз. Кстати, новый хозяин охоты, Министерство лесной промышленности, отыскал прекрасный рычаг, коим впоследствии станет манипулировать, как ему захочется: положил арендную плату за угодья в размере 3 (три) копейки с гектара. Через год легко сделает три рубля, и что будет с нынешними частными охотвладельцами?
Местные чиновники, что обзавелись своими угодьями, после оставления госслужбы, без административного ресурса и финансирования, попросту не потянут текущих расходов на аренду, охрану, биотехнию и должное содержание охотхозяйства и базы. Эти сдадутся первыми; за ними — крупные московские чиновники и бизнесмены средней руки, которые попросту пресытятся княжескими утехами. Останутся угодья у крупных корпораций, действительно увлеченных и одержимых охотой состоятельных людей, у самого Министерства лесного хозяйства и у тех, кто изначально рассматривал ловчий промысел как бизнес, зарабатывал деньги на иностранцах и преуспел, сделав дело прибыльным. Предложение на рынке во много раз перерастет спрос, обвалятся цены, и в результате все вернется на круги своя. Как промысловая охота нерентабельна для охотника, точно так же и содержание охотугодий, если использовать их для собственных утех, а надежда заманить к себе богатеньких соотечественников и иностранцев призрачна, просто их на все частные охотхозяйства не хватит — велика Россия…
И все-таки будущее за любительской охотой, причем не только традиционной ружейной, либо с помощью ловушек, а связанной с развитием почти утраченных традиций. В конце концов, когда древнейшее это занятие становится не способом пропитания, а увлечением, спортом, добывать зверя и птицу промысловым образом не имеет ни экономического, ни нравственного смысла. После того как нувориши натешатся, любительская охота непременно превратится в клубную деятельность, обретет ту форму, в которой и должна существовать в нормальном, избавленном от психологии голода, обществе. Географическое, климатическое и природное многообразие территории России позволит так же разнообразно развивать клубы, ориентируя их по видам и способам охоты. Клуб — это прежде всего, коллективное пользование угодьями, как говорят, в бане и на охоте все равны, а традиционно общинный уклад русской жизни позволит восстановить утраченную справедливость и равность прав охотников.
Например, в Воронежской и Волгоградской областях уже работают клубы псовой охоты, есть свои конюшни и псарни, увлеченные люди возрождают не только традиции и обычаи, но и породы лошадей, гончих и борзых собак. И это уже не только развлечение, а образ жизни, если хотите, мироощущение. Такая на первый взгляд экзотическая ловля довольно доступная, ибо кони в основном собственность клуба или арендованные, собак же охотник выращивает и натаскивает сам. Не случайно ведь в XIX веке, когда образцы охотничьего огнестрельного оружия достигли высшего развития, помещики лесостепной и степной зоны России по-прежнему занимались псовой охотой, на которую не берут ружей. Именно такая охота является поистине спортивной, способствует не только хорошей физической форме, активному, подвижному отдыху, но и стимулирует развитие коневодства и собаководства.