Поставив в духовку шарлотку, я с удовлетворением осмотрелась — всё нарядно, празднично и чисто. Да, замечательная я хозяйка — всё успела! Но тут мой взгляд остановился на собственном отражении в зеркале и я охнула. Хозяйка я, может, и замечательная, а вот лахудра — каких поискать! До прихода Димки остались считанные минуты, а я, возомнившая себя суперженщиной, выгляжу, как измождённая каторжница. И пусть я не планирую соблазнять своего парня, но предстать перед ним загнанной дворняжкой — это как расписаться в собственной ничтожности и его правоте.
Перед тем как скрыться в ванной комнате, я успела оценить плотоядный взгляд Лексуса, устремлённый на главное блюдо стола — рождественского гуся. К домашней еде мой кот не приучен, поэтому вряд ли сожрёт поджаренную птицу, но, соблазнённый ароматом, вполне может понадкусывать.
Гуся пришлось на время закрыть в моей спальне, а чтобы Лекс не обиделся, я решила накормить его любимой вкусняшкой. Прихватив с балкона кошачьи мясные консервы, я обнаружила забытый мной проветривающийся гостинчик. Схватила его за верёвочку и водрузила на ёлку — пониже и подальше от глаз.
*****
Димкина непунктуальность сейчас как никогда кстати. Стрелка часов уже перевалила за десять, а я только из-под душа — с тюрбаном на голове и в домашнем халатике. Но, возможно, ещё успею навести марафет. Торопливо мчусь в спальню выбирать себе наряд. Выбор, надо сказать, не из лёгких. Весь мой скудный гардероб Димкой уже забракован, а мне надо быть во всеоружии.
О, а вот этот дивный халатик мне подарила Анжелка к Новому году, и он — самая нарядная вещь из имеющихся у меня, а главное, новый. Я быстро облачилась в эту шикарную тряпочку и оглядела себя в зеркале — ух, да я просто секси! Димка не заслужил такую красивую меня. Закрученное на голове полотенце полетело в сторону, и влажные кудри рассыпались по плечам. Хм, не получит Димасик от меня ночь любви, даже если придёт с мешком подарков.
Внезапно моё внимание привлёк странный звук, я замерла и прислушалась. Из другой комнаты раздавалось злобное урчание кота, я бы даже сказала, рычание. С чего это он?
Вошла я — и обомлела. Лексус всей своей шестикилограммовой тушей почти повис на ёлке, уцепившись зубами за бабулин гостинчик. А в следующий момент случились сразу две вещи — в дверь позвонили и ёлка рухнула.
Боже, моя чудесная нарядная ёлочка предстала передо мной хвойной блестящей кучей в мигающих разноцветных огоньках! Песок из ведра рассыпался и несколько старых стеклянных игрушек разбились.
— Лекс, бегемотище, что ты наделал?! — горестно бормочу.
Но кота уже и след простыл. Дверной звонок продолжает надрываться, и я, с трудом оторвав взгляд от погрома, развернулась и пошла на звук.
— А я уж подумал, что ты усну…ла, — Димасик залип на мне взглядом и заткнулся, а я опустила глаза, проверяя свой внешний вид.
Полы короткого халатика слегка разошлись, обнажая полоску кожи и маленький треугольник чёрных трусиков. Завершали эротическую композицию объёмные глубокие тапки со смешными крысиными мордами. Блин, произвела, называется, впечатление. А, нет — всё же произвела! До моих чудных тапочек Димкин взгляд даже не дополз, застряв в области моего живота.
— Классно выглядишь, малыш! — отмер Димасик. — Тебе бы ещё грудь побольше, и я стал бы обладателем самой красивой девушки.
Что? Это вообще как?
Ощущения, словно меня розовыми лепестками осыпали, а сверху навозом закидали для удобрения.
Обладателем?! Ах, козлина! Владеть ты будешь только своей крошечной писькой, пока какая-нибудь породистая сука не отгрызёт твою свистульку!
Вероятно, на моём лице отразились все эмоции, потому что Димка небрежно потрепал меня по влажным волосам и спросил с тошнотворной улыбочкой:
— Ты чего, Стасик, обиделась, что ли? Я вроде ничего нового не…
— Хлеб купил? — гаркнула я, как на плацу.
— Вот чёрт, забыл! Ну что у тебя, совсем, что ли, нет ни кусочка? — этот наглец уже разулся и вразвалочку проследовал в зал.
И никаких подарков в его руках я не обнаружила, если только подарком для нас с котом не была бутылка шампанского, с который Димка замер у входа в комнату.
— Ни хрена себе! — это он обнаружил погром. — Стась, а что это у тебя за побоище?