Димка поставил бутылку, кстати, неожиданно приличного шампусика, на стол и с сожалением посмотрел на неё. Похоже, по его мнению окружающая обстановка располагала к более дешёвой и крепкой выпивке.
— А это у меня тут Лексус в ожидании подарков взбунтовался, — процедила я сквозь зубы.
— О, точно, я ж подарки в машине оставил. Пойду, заберу, ну и хлеб заодно куплю… где-нибудь, — быстро сориентировался Димка, прикинув, что лучше свалить, чем помогать с уборкой.
Давай, крути педалями, Золушка, и, желательно, в одну сторону — подальше отсюда.
***
Я кое-как справилась с завалившейся ёлочкой и теперь, сидя на корточках, собираю драгоценные осколки прекрасных и таких дорогих сердцу игрушек. Лексус, наконец, вернулся на место преступления и с невозмутимым видом наблюдает за моими действиями. Никакого раскаяния у бесстыжей животины! Выметая из-под дивана мелкие стёкла, я заодно вымела… гостинчик, будь он неладен!
Вот сейчас никакие угрызения совести не помешают мне запулить этот уродливый пузырёк с балкона. Я уже протянула к нему руку, но Лекс ощетинился, подпрыгнул и снова ухватился зубами за верёвочку. Да что он привязался к этой дряни? В попытке отобрать у кота странный предмет, я схватила рукой за его корпус и потянула на себя. Лексус же с рычанием тянет за верёвку в обратном направлении.
И вдруг щепка, служившая затычкой в горлышке кувшинчика, слегка подалась, а ещё один рывок кота — и верёвочка с болтающейся на ней щепкой осталась у него в зубах. Я перевела взгляд на открытый сосуд и не завизжала лишь потому, что онемела и перестала дышать от ужаса.
Глава 9
Из узкого горлышка кувшинчика вдруг повалил густой серовато-белый пар. И весь этот кошмар творится перед моим носом, а я даже не могу сдвинуться с места — ноги словно зацементировали. Мозг, кстати, тоже. В черепной коробке сквозняком пронеслась мысль о газовой атаке, но кто и зачем меня атакует — это уже логические размышления, а они в данный момент мне недоступны.
Мой кот тоже прирос к полу всеми четырьмя лапами, выгнулся дугой и устрашающе шипит. Будь у него шерсть, она бы стояла дыбом, но Лексус — голый сфинкс, а потому дыбиться у него нечему, даже длинные уши свернулись с перепугу.
Поражённо-заворожённая, я молча взираю, как пар ещё сильнее сгущается и в беспорядочных непроницаемых клубах формируется силуэт. Большой такой силуэтище и пока непонятный. Ужас по-прежнему со мной, во мне, им же я и придавлена, но… Я ведь уже говорила о своём патологическом оптимизме? И вот сейчас мой страх смешивается с любопытством и… надеждой. Да-да — надеждой на рождественское чудо.
А между тем, чудо начинает обретать вполне опознаваемые очертания — человеческие, кстати. Если судить по гигантским плечам, то чудо будет мужиком. Ну, такой себе чудик — размером с бабушкин шифоньер. Голова, руки, мощный торс… Такому огромному дяденьке ведь нет нужды обижать мелкую девчонку и её насмерть перепуганного питомца? Во всяком случае, я на это очень надеюсь.
Постепенно верхняя часть туловища материализуется в… Вообще-то я ожидала увидеть волосатого чернобрового джигита с густой бородой, в каких-нибудь джигитских одеждах… Но передо мной вырисовывается огромный гладковыбритый блондин, и одежды на нём ни джигитской, ни какой другой мало-мальски прикрывающей обнажённое тело.
Нижняя часть этого монументального туловища ещё не сформировалась, и я от души надеюсь, что мой неожиданный гость явится в штанах, ну или, на худой конец, в набедренной повязке. Но штанов не наблюдается, как, впрочем, и худого конца.
Фу-у-ух! Мужик появился в трусах, и что совершенно невероятно — в боксерах. Красивый такой мужик, молодой, но от того, что он продолжает мотыляться в воздухе, жуть меня не отпускает. Лексус же задним ходом отполз за пределы комнаты и теперь наблюдает за пришельцем с безопасного расстояния.
Ещё какое-то время я в позе замершего суриката продолжаю таращиться на чудо невиданное, а оно тем временем уже пялится на меня. Гляделки у него тоже сформировались и, надо сказать, очень красивые — цвета расплавленного олова. И в них, как в зеркале, отражается лицо, на первый взгляд, напрочь лишённое интеллекта — моё, кстати, лицо.
Не отрываясь от зеркальных глаз, я поправила свои кудряшки и попыталась сделать умный вид. Уже стало получаться, когда я услышала короткий смешок. Перевела взгляд на губы гостя… О, Боже — что это за губы! И сразу несколько неприличных мыслишек завозились в моей голове, вытесняя одна другую, и ведь ни одной дельной. А губы между тем ухмыляются. Это он надо мной, что ли, смеётся? Надеюсь, он хоть мысли мои не читает?