И откуда теперь ждать помощи? Все мои коллеги сломя голову помчались отмечать праздник, и никого теперь не дозовёшься. Да мне и неудобно отвлекать людей. Я совершенно не из тех очаровательных малышек, которых мужчины торопятся спасать, роняя тапки и ущемляя собственные интересы. Я малышка боевая и самостоятельная. Хотя моя Анжелка тоже боевая, но она умеет прикинуться нежной фиалкой, когда надо, а я совсем не умею. Потому что я беспородная дурища без изюма.
А между тем, температура в салоне стала падать, а мои ноги, ещё мокрые после откапывания «Ягодки», уже начали подмерзать. Заболеть сейчас было бы совсем не в тему, Мышкин мне этого не простит.
Какой-то придурок пристроился за моей «Ягодкой» и отчаянно сигналит. Можно подумать, я заткнула проезд в узком ущелье. Слева от меня метров десять свободной дороги, а этому козлу приспичило мне нервы потрепать. Ну вот, наконец-то выбрался, но тут же поравнялся с моей машиной и…
— Слышь, ты, овца… пи*пи*пи! Да тебя… пи*пи*пи! И за каким… пи*и*и*и*и*и*и*ИП!
Да не работает у меня аварийка, мужик — она тоже накрылась.
Ох, надо ведь знак аварийный выставить!
А мужик не унимается и находит для меня новые забористые эпитеты. Борясь с подступающими слезами, я приоткрыла своё окно и культурно ответила:
— Дяденька, пожалуйста, езжайте отсюда… пи*и*и*пи!
Мужику уже тоже начали сигналить сзади, поэтому он отвесил на прощание незабываемый «комплимент» и с пробуксовкой сорвался с места. Похоже, вот так брехать — это привилегия только породистых кобелей и сук. И тачки у них тоже породистые. А нам с «Ягодкой», скромным дворняжкам, остаётся только вяло огрызаться на обочине. Наверное, мне ещё надо радоваться, что у меня есть Димасик. А есть ли он у меня?
Димасик! Как говорится, вспомни г… — вот и оно! Именно Димочкина обаятельная улыбка растянулась на всю ширину экрана моего мобильника.
— Малыш, ну ты где там, отработала? — как ни в чём не бывало прозвучало из динамика.
На вопрос «где?» очень захотелось ответить в рифму, но полагаю, я уже исчерпала свой месячный лимит нецензурных слов. Я ведь планировала быть хорошей девочкой и продолжаю надеяться на чудо. А к тому же, в моём положении грех выпендриваться — на помощь звать надо.
— Дим, да я сейчас в центре, и у меня машина сломалась прямо посреди дороги, а я не знаю, что делать. А ты сейчас где?
— Я?.. А я это… я тут по работе мотаюсь.
— Но ты ведь в городе?
— Нет, конечно, приеду только часа через три, не раньше.
И почему я ему не верю?
— Ну, ясно, — промямлила грустно.
— Эй, Стась, а чё с машиной-то?
После моих сбивчивых объяснений Димасик деловито изрёк:
— Всё понятно, похоже, у тебя генератор накрылся.
— Это плохо?
— А ты как думаешь?
Как думаю я, мне сейчас лучше не озвучивать, чтобы Димка сохранил в памяти мой нежный образ. И поэтому я совсем ничего не ответила.
— Хреново, что ты и аккумулятор убила, — продолжал умничать мой заботливый бойфренд. Хотя в Димкином случае, совсем не френд, да и бой — с большой натяжкой.
— Кто — я убила?
— Ну не я же! Короче, вызывай эвакуатор и тащи машину на СТО. Хотя сегодня короткий день, никто там тебя ждать не будет. Так что ставь свою телегу во дворе, а после праздников отопрёшь в ремонт.
— Опять на эвакуаторе? — ужаснулась я, забыв даже за телегу возмутиться. Это же какие деньжищи, не считая самого ремонта!
— Ну не на мне же! — отчего-то снова возмутился Димка. — Ну ладно, Стасик, не кисни, занимайся пока своим тарантасом, а я к тебе часикам к десяти подгребу.
— Сам ты тарантас! — огрызнулась я, но абонент меня уже не услышал или не захотел услышать.
Я просто обалдеваю от такой наглости — подгребёт он! Оторвать бы ему подгребальники.
Глава 6
Домой я ввалилась спустя два часа страшно замёрзшая и злая, как тысяча чертей. «Ягодку» выгрузили под окном, содрали с меня кучу денег за эвакуатор, и от расстройства я даже хлеб забыла купить. А нужен ли мне свежий хлеб? Не нужен, мне и чёрствого куска за глаза хватит. Это ж я по дурной привычке стараюсь угодить Димке. А не пошёл бы он! Пусть его породистые «болонки» сахарными костями кормят.
Услышав меня, мой оголодавший кот ломанулся навстречу. Но поскольку оголодавшим Лексус считает себя всегда, совесть меня не мучает.
— Ну что, соскучился, одиноко тебе без меня? — я погладила своего любимца.