- Аля? - раздался в коридоре встревоженный голос Виктора Егоровича. - Да что опять такое?! - Он ворвался в денник и с удивлением уставился на девчонку, развалившуюся на сене. - Ты чего?
- Я... я... Так... - она ухватила протянутую руку и поднялась на ноги.
- Тебя что, Мургаб ударил?!
- Мургаб? Почему, Мургаб?.. - Алька сначала не врубилась. - Ой, не-не! - поспешила она успокоить тренера и принялась деловито отряхиваться.
- А что, ты его? - пошутил Виктор Егорович.
- Ну, как бы, да... - Алька, пожав плечами, скривила искреннее раскаяние.
- Я с тобой сегодня поседею, ей-богу, - покачал головой тренер. - Давай-ка собирайся, и поехали - подвезу до дому.
Уже выходя, Алька почувствовала, что забыла что-то важное... Что-то... Мургаб! Она обернулась попрощаться... и не поняла! Коняка мрачно "завис" посреди денника и даже не собирался её провожать! А под копытами валялось позабытое яблочко.
- Ну, ты идёшь? - прозвучало уже с конца коридора.
- Мурга-аб... - коняка угрюмо смотрел в сторону. - Ну Мургабчи-ик... - но тот вообще повернулся к ней задом.
Не дождавшись ответа, Алька уныло поплелась на выход, где её ожидал нервный тренер и хмурый, как жизнь, вечер.
Этой ночью Альке приснилась какая-то хрень. Ну полная хрень! Ну как еще это назвать, если вместо пояса у тебя два толстых змеиных хвоста, а за плечами - аки мечи фентезяшные - торчат две здоровущие змеиные головы. И так мягко покачиваются, время от времени касаясь щёк. Бррр! И ласково шипят в оба уха: "Ссс-и-и-ива!" Такое присниться - не проснёшся! Вот Алька и "не проснулась"...
Прямо с утра всё начало валиться из рук. На кухне она уронила чайник. Может и ничего, но чайник был с кипятком. Может и это ничего - народ с визгом отпрянул и жертв, кроме чайника, не случилось, - но это оказался не её чайник! К тому же, Алька так и не смогла вспомнить, зачем вообще припёрлась на кухню...
- Шось ти якась пришелешена, - заметила Софочка, появившись в комнате, когда Алька уже собирала вещи. - Дитино, ти ж не ╖ла н╕чого! На хоч бутерброда.
Она сунула хлеб Альке в руку и уже направилась, было, по своим делам, как вдруг резко обернулась:
- Алька!!! - гаркнула она, аж та присела от неожиданности. - Дженджура ти таранкувата, шо ти робиш?!
Алька перестала исуганно таращиться и огляделась чего там с нею самою не так. И обнаружила свою руку с бутербродом уже в сумке среди конспектов!
- Ойййй...
Медленно, как бомбу, она вынула сначала руку с хлебом, потом заглянула внутрь и другой рукой вытащила за кончик обложки вымазанную тетрадь. И глубоко задумалась, кого спасать первым. Решила, что тетрадь и, держа её на весу, уже потянулась слизнуть языком налипшее масло, когда повторно вмешалась Софийка.
- Та шо ж ти робиш... - выдернула она тетрадь из-под Алькиного языка, едва ту не опрокинув. - Хл╕б ╖ж, чудо! - и взялась за салфетки...
Перед парой Алька сидела за столом и задумчиво игралась шариковой ручкой - откроет-закроет... щелк-щелк... В это сакральное действо попытался вмешаться Юлик, подгадав, пока рядом не будет Софочки.
- Алька! Ты у нас самая умная, - начал он издалека, прям как порядочный, но недолго: - Дай практическую содрать?
Девчонка, завороженная чудом китайской техники, не глядя пошарила в сумке, что-то достала и молча отдала Юлику.
- О, кул вам с кисточкой! - обрадовался тот, мысленно переведя дух, и отошёл, на ходу листая конспект. - Па... падажди! Это чё такое?! - он вдруг замер и кинулся обратно, возмущенно помахивая перед Алькиным носом тетрадью: - Чё ты мне дала?! Это ж не химия!
Алька, не отрываясь от созерцания мистического процесса перемещения стержня, молча подала другое. Юлик взял учебник по информатике, пару секунд тупо на него смотрел, не в силах поверить в такую наглость, после чего кинул ей на стол:
- Издевается!
Пылая благородным гневом, он обернулся за поддержкой публики... и наткнулся на подошедшую Софочку.
"Чего шумим?" - вежливо взглянула на него Софийка.
- Да-а-а... я так, мимо проходил, - увял Юлик и быстренько смылся.
"Даже спасибо не сказал, - грустно подумала Алька. - Вот и помогай людям".
Первую пару пережили тихо. Под бдительным контролем Софийки. Но на лабораторной Софочке самой стало "непереливки" и она отвлеклась. Буквально на минутку! Оставленная без присмотра Алька с самым серьёзным видом уже прицелилась влить в колбу с реактивом некую жидкость, когда всполошилась отличница Лидка:
- Алька, стой!
- А? - оглянулась та, продолжая опрокидывать колбу.
- Замри!!! - заорала Лидка, аж все подпрыгнули, и Софочке поплохело от дурного предчувствия.
- Що сталося? - оглянулся лаборант.
- Алюня, золотко, в╕ддай колбочку, - вежливо попросил Андрийко, который как раз находился рядом и на Лидкины вопли среагировал первый. - Ось так, ось так... В╕ддамо тихенько, ╕ все буде добре... - Нежно, как сапер мину, он отобрал колбу и с интересом на неё уставился. - Н╕трогл╕церин, чи що?
- Хуже... вода! - объяснила Лидка.
- Ух, мать! - перешел на "чисто народный" лаборант, до того говоривший вполне интеллигентно. - Без глаз, блин, хотите остаться?
Все с интересом посмотрели на него.
- Первое правило химика, - пояснил он авторитетно: - Сначала вода, а потом кислота - в ящик сыграть ты успеешь всегда! А вам, - обратился он к Лидке торжественно, - зачет автоматом...
Поэтому, когда Алька после пар направилась в 112-ый, Софка увязалась за нею.
- Соф╕ечка, ну чого ти? Софочка, та я сама д╕йду... - всю дорогу по коридорам ныла и стеснялась Алька.
До сих пор это было её личной интимной тайной. И вовсе не той, что все подумали. А думали-то!.. Даже приставали первое время:
- Ну как ОН? - И глазками так - стрель! Типа - "ну ты понимаешь..."
Но своей тайной Алька делиться не собиралась.
- Та зануда! - отмахивалась она. - Я - вся такая! - к нему... А он - "полоска Бекке... полоска Бекке..."
Девки хмыкали, типа - говори-говори, но в конце концов, с мыслью "досталось же дуре счастье", оставили в покое. То есть, наедине с этим самым счастьем.
Два раза в неделю.
"Пока Штирлиц шел по коридору".
Алька даже специально удлиняла маршрут и "путала след". И при этом мечтала на всю катушку. И улыбалась как дура, где никто не видит. Вот это и было её интимной тайной. И в эту тайну сейчас влезла Софка со своей назойливой заботой.
- Ну, Софа-а-а!
- Циц, дитино, от доведу до м╕сця... О! Здрастуйте, Владислав Дмитрович, а ми тут проходили...
- Здраствуйте-здраствуйте... ╕ вс╕ до мене?
- Та н╓, я вже п╕ду... Алька, пока!
- Ну заходите, Аля, что ж вы стали?
Алька торчала при дверях и, видать "з переляку", не успев морально подготовиться, тупила по полной: со стыдливо опущенным взором, тереблением пальцев и переминанием с ноги на ногу. Так что глядя на неё и Владиславу Дмитриевичу стало "якось не такось". Пауза затянулась. Алька почувствовала, что начинает краснеть, и тогда разозлилась.
"Тьфу, дура! Так... дышите-не-дышите. Спокойно. Вернись, Маугли, это не твоя стая", - призвала она чувства к порядку и уже решительно прошла в приоткрытую дверь.
- Ну, вы располагайтесь, а я сейчас подойду, - прозвучало ей в спину, и Алька поняла, что жить будет...
..."но недолго", - подумала она, когда дверь снова хлопнула и прозвучало ожидаемо-нежданное:
- Ну, какие будут вопросы?
"Хотела бы я сама знать", - подумала Алька. Над этим она страдала уже десять минут. И ничего не выстрадав, вдруг с отчаянием поняла, что все интерференции и двупреломления ей сейчас ну никак не к месту. А вот кое-что другое...