- Шо ты такое сделала? - удивился Муха, когда опасность в целом миновала. - Страдает человек. Тебя зовёт...
- Ага, плачет... - отмахнулась Алька. - Тётя Аня у нас, оказывается, моли боиться.
- Какой моли?
- Большо-о-ой... бе-е-елой... Из шкафа!
- Алька, ты зараза, - укорил Муха, но девчонка на призывы к совести только хмыкнула.
- Ладно, - поднялась она, - чё сидеть, пошли к Мургабу. Только ти-и-ихо!
Они прокрались вдоль стены. Алька выглянула за угол, убедилась, что всё чисто и не глядя махнула рукой - пошёл! Муха кинулся вслед за нею, пригибаясь как под обстрелом. Остановились только, когда пересекли открытое пространство и присели под невысоким крашеным извёсткой заборчиком. Алька еще раз убедилась, что слежки нет, и быстренько сиганула внутрь. Мухе тоже пришлось изобразить диверсанта, правда не так удачно.
- Нэвжэ всё так серьёзно? - шёпотом спросил Муха, отряхиваясь от извёстки и проверяя штаны на предмет повреждений.
- Ато! - хмыкнула Алька, разворачиваясь и тоже отряхивая ладони. - Ну, кажеться оторва-а-а...
И застыла, обнаружив перед собой унылую морду Митрофана. Ослик тоже не сразу понял, какая беда свалилась на его серую голову. Секунду они таращились в замешательстве друг на друга.
- Ми-и-ить... ти-их... - начала Алька как можно более примирительно и даже сунула руку в карман за угощением, но Митрофана это не успокоило. Едва до него дошли масштабы катастрофы его личного маленького мира, как он самозабвенно раззявил пасть и со всей дури потянул воздух:
- Ыыыг...
Но выдохнуть его в горестном рёве не успел.
- Нъ-на! - "выстрелила" Алькина рука и увесистая морковка воткнулась ему меж зубов. Раздалось сочное "хрррумм!" и ослик ошарашенно зачавкал угощением.
- А теперь точно валим! - Алька схватила Муху за рукав и потащила от опасного места. Муха волокся и только удивлялся, за каким лешим ему это надо. Наконец, со всеми предосторожностями они укрылись в деннике у Мургаба. Тот только подозрительно посматривал, чего это они такие загадочные - принышкли в уголочке, за ручки держатся, помалкивают.
Вообще, разговаривать было и не обязательно. Вполне хватало Алькиного присутствия. Они как-то незаметно сцепились пальцами и Мухе было ужасно приятно чувствовать её маленькую ладошку в своей руке. Правда, это мешало поползновениям обнять девчонку, ну да ладно... Не всё же сразу!
- Женька-а-а, - неожиданно озвалась на свои мысли Алька, - а почему ТЫ меня не боишься? - и выжидающе уставилась на Муху.
- Почему - не боюсь? - растерялся тот. - Боюсь...
- Да-а-а?.. - Алькино личико стало катастрофически хитреть.
- Понимаешь, - решился Муха, - я ТЕБЯ боюсь больше, чем всякое там... ну, чего все боятся.
- Я такая страшная? - сейчас же закокетничала Алька.
- Жутко! - с жаром подтвердил Муха, но пока девчонка обиженно надувала губки, добавил: - Красивая.
- Ой, ви скажете... - опять ударилась в кокетство Алька, но придвинулась поближе. Муха решился и обнял её. Та хмыкнула и вообще положила голову ему на плечо. Муха вдохнул запах её волос и "уплыл" окончательно.
И вот на самом интересном месте что-то сильно грохнуло. Муха дёрнулся, Алька подскочила. Перед ними стоял Мургаб. Он нервно переминался с ноги на ногу, укоризненно тряс головой, всхрапывал.
- Коняка, ты чего? - Алька поднялась ему навстречу, потянулась как обычно погладить, но Мургаб мотанул головой и, рыкнув, крутанулся на месте.
- Ко... Мургабчик! Ты... ты что, ревнуешь?!
"Нет, я счастлив", - выразительно посмотрел тот через плечо.
- Ну ма-а-аленький! Ну что ты? - пошла навстречу Алька, но конь с тем же взвизгивающим рычанием подпрыгнул передними ногами и сорвался с места. Муха невольно сжался, когда этот двухметровый ревнивец прогрохотал мимо. А тот оббежал денник по кругу и, демонстаративно сторонясь, стал возле Альки.
- Мургабчик... лапка моя... ма-а-ассенька... - увещевала Алька, постепеннно подкрадываясь.
- Фыррр-фу! - возмущался "масенький" с высоты своего роста, но удрать уже не пытался.
Наконец, она дотянулась и погладила мощную лоснящуюся шею. Коняка гордо смотрел в сторону, но не возражал. Тогда Алька осмелела и потянулась дальше. Коняка опять фыркнул и - так и быть, прощаю! - подставил холку. Алька хищным движением запустила в шерсть обе руки. Мургаб подобрался, блаженно всхрапнул и отдал себя на растерзание. Умильную картину примерения нарушил Муха.
Покинутый и несчастный, он скучал в уголке, пока ему это не надоело.
- Ну, я наверное пойду, - поднялся он на волне ревности, с трудом сохраняя на лице нейтральное выражение типа "кирпич огнеупорный".
Алька удивлённо оглянулась, но увидела Мухино "силикатное изделие" и ресницы её, как те залонки бойниц, резко упали на глаза.
- С-стоять... - тихо скомандовала она, но в голосе отчётливо прозвучал тот же лязг фортификационного металла.
Муха замер, уже раскаиваясь, что позволил себе такой выпендрёжь. Потому что не сомневался, кто кому устроит "сцену у фонтана". С нарастающим безотчётным страхом он смотрел, как девчонка отпускает коня, как поворачивается, не сводя со своего отелло "прицельного" взгляда. Как убойным жестом Солохи упирает руки в бока... И когда оставленный Мургаб возмущенно дёрнул зубами Алькин рукав, Мухе даже полегчало. Чего не скажешь о коняке.
- Гад! - влепила ему Алька с разворота. Конь дёрнулся и опасливо отпрыгнул "поп╕д ст╕ночку". Под её тяжёлым взглядом у другой стеночки столь же опасливо сжался Муха. Но убивать их Алька не стала, только заметно помрачнела, опустила голову... и отвернулась от обоих.
- Придурки, - буркнула она, глядя куда-то под ноги (Муха с Мургабом непроизвольно переглянулись). - Без вас тошно, так и эти туда же.
Её фигура, еще секунду назад такая грозная, разом скукожилась, плечи опали, руки безвольно скользнули в карманы куртки, а носок ботинка надыбал клочок сена и начал увлечённо его тормошить. Такого Муха вынести был не в силах. Он вдруг отчётливо понял, на чём девчонка держалась последние дни. А теперь это "что-то" прямо на глазах улетучивалось из неё со свистом проколотого шарика. От одного взгляда на это поникшее "горе" сердце сжималось и рвалось утешить любой ценой.
- Аааля, -осторожно позвал он, - Алю-у-унь...
- Фых-фух, - тоже напомнил о себе Мургаб виноватым вздохом.
- Уйй-дите! - напряжённым, как проглоченное рыдание, голосом ответила Алька. Услышав его, Муха не смог бы уйти, хоть бы тащили за уши. Он тихонько подкрался и осторожно прикоснулся к Алькиному локтю:
- Аль, ну прости.
Альку передёрнуло, как от удара током. Мухина рука слетела и повисла на безопасном расстоянии. Второй раз прикоснуться он не решился, а что делать не знал. В голове из умных мыслей вертелось только "лучше смерть от руки любимой". Круто конечно, но... хотя... Эх, была-не-была! Муха придвинулся и, морщась от страха, медленно примостил подбородок ей на плечо. Плечико резко дёрнулось, но Муха, коварно приподнявшись, голову не убрал. Еще и глянул искоса на Алькину мордашку, проверяя реакцию. Не поднимая глаз, Алька вздохнула... и это было хорошо. Сейчас же на другом её плече нарисовалась большая мургабова морда с покаянно оттопыренными губами. Алька возмущенно нахмурилась, но Муха с Мургабом смотрели с двух сторон с таким одинаковым виноватым выражением, что она не выдержала, еще немного подулась, потом глянула влево-вправо и насмешливо фыркнула:
- Кавалеры...
Муха и Мургаб в унисон засопели носами, на что Алькины губы немедленно поползли кривой ухмылкой. Она обняла обоих своих "красавцев" и притянула их головы к своей: