И эту же работу пришлось выполнять моей новой Маме. Только она хитрее енотов оказалась. Соорудила из мягкого полотенца гамачок у себя на груди и меня в него уложила. И тепло мне, и безопасно, и лазать есть где. А проголодалась, достаточно пискнуть тоненько, и тут же меня накормят да массаж живота сделают.
Так уж природа устроила: пока животик не погладят, малыши енотов в туалет сами сходить не могут. А то быстро бы испачкали своё жильё в природе. А ведь, где грязно, там и болезни ходят. Да и хищники опасные по запаху нас бы нашли. Вот природа и позаботилась: пока мама-енот нас язычком по животику не помассирует, мы сами оправиться-то и не можем.
Видно, Наташа язычком, так, как енот, управляться не умеет, потому живот мне массировала после еды просто пальчиками с тряпочкой, да пеленкой вытирала под хвостиком.
Так я и росла: каждый час взвешивание, кормление, массаж и новая грелка. Побегаю минут десять да опять спать, набираться сил.
Уже на двадцать восьмой день от рождения начали мои глазки открываться. Как, оказывается, много вокруг интересного!
Теперь уже лапы знали куда идти и бежали туда очень быстро. В гамачке сидеть стало скучно, но и самой ходить страшно.
Стоит только проснуться и поесть, требую, чтобы несла меня Мама куда-нибудь и показывала что-нибудь. А если занята и не хочет, кричу погромче и так жалобно, что никто устоять не сможет.
Ох, не знала я тогда, что ночью спать, а не гулять и играть полагается. Самое любимое время для игр было с 3 часов ночи до 5 часов утра.
Задремлет только хозяйка, я её цап за кончик носа. Зубов-то нет, но челюсть сильная. Так она с синим носом весь месяц и ходила. Пока не объяснила мне, что за нос кусать не надо. Сама меня пару раз за нос укусила — ох, как страшно было, хоть и не больно. И понятно сразу — кусать нос — совсем не игры.
Вообще-то, в природе самки-еноты учат всему своё потомство очень строго. Полезешь не туда — так хватят за шкирку, что ранки потом неделю болят. А уж если укусишь в игре сильнее, чем разрешено, вообще трёпку устроят. Да такую, что потом шкурка месяц болеть будет.
Наташа тоже пробовала меня воспитывать как еноты. Да где её зубам с моей енотовой толстой кожей сладить. Только обмусолит всю.
Но вот нашла же местечко моё слабое — ушки мои маленькие. Укушу её побольнее, она за ухо меня зубами своими прихватит. И смешно мне от этого, и немного страшно. И понятно сразу, что именно не нравится маме. Вот так и учимся мы понимать друг друга. Она у меня умненькая, быстро научилась понимать, когда я кушать прошу, а когда играть и гулять хочется.
Вот и я стараюсь не отставать, учусь понимать её. Хотя, ох, и странные эти существа — люди. Но это уже совсем другая история.
Даня. Первые шаги
Бегать я умела с первых мгновений жизни. Лапки, конечно, не всегда были послушными. Сначала я с ними совсем не умела договариваться. Потому смешно бегала, часто путалась в свои лапах. Попробуй сразу за всеми четырьмя уследи. Да ещё и хвост то и дело в них путается.
Так учились мы с моими лапами вместе Мир познавать. Но не всем енотам так везёт.
Вот, например, мой друг Даня. Он родился один и очень крупный. Да ещё и не вовремя: прямо в общем доме с другими енотами.
До специальной комнаты, где еноты своих детей должны рожать и растить, было далеко, вот и пришлось самку поскорее перенести в ближайшее отдельное помещение, тут Даня сразу и появился на свет.
Это была комната карантина. Туда обычно отселяют тех, кто приболел. Хороший, просторный вольер в три этажа. Только вот пол в нём совсем неудачный для новорождённого енота — крашенный и скользкий.
Разъехались лапки у Дани на таком полу, собрать он их под себя не может. Сам он ведь тяжёлый, а лапки слабенькие. Так он и запомнил эту позу, привык.
Лапы в стороны торчат, даже ползать не получаеться. Хоть его мама-енот и добрая и спокойная была, но люди все равно боялись её потревожить. Чтобы она, как моя мама-енот не отказалась от своего малыша. Вот и не заметили сразу беды.
Когда месяц Дани исполнился, пошла его осматривать Настя. Увидела, что Даня не по возрасту велик и развит, а ходить совсем не может, разволновалась и забрала малыша к Наташе.
Ох, что тут началось! Весь день и ночь звонили они врачам разным. Рассказывали про ножки Данины и бледнели, слушая, что врачи говорят. Плакали, обнимая Даню. Ничего хорошего врачи не говорили. Только все как один утверждали, что ходить он не будет и жить ему потому не надо.
Как же не надо? Эти глазки-пуговки вон как глядят доверчиво. И мордочка умненькая да ласковая.