Конечно, можно было предположить некий глобальный заговор, который ставит перед собой какие-то цели. Но для такого требовалась глубочайшая профдеформация, определённые патологии и отсутствие критического мышления. О чём в случае с Га Рам Хуром, говорить не приходилось.
Да и тот факт, что бумаги попросту лежали в архивах и оказались доступны, скорее всего тоже наталкивал политика на мысль об их низкой ценности. Конечно, ещё оставался вопрос эффективности трёх фигур, которых анализировал генерал и моей собственной карьеры. Тем не менее, уверен — он нашёл объяснение и для этого.
Клуб я покинул спустя четверть часа. Получив от Га Рам Хура всю имеющеюся у него информации в электронном виде и зафиксировав имя человека, который занимался поисками по поручению генерала.
Сев в машину, я коротко дал команду водителю, чувствуя, как в голове вихрятся мысли. «Родители». Это слово, до того мной не используемое, теперь резонировало в сознании. Почему я ни разу не задумался о них? Почему не пытался выяснить, кто они такие и где живут? Что, если эксперимент с прадедом старого хозяина этого тела, является ключом к ответам на все вопросы?
Разблокировав телефон, я открыл браузер и заклацал пальцами по клавиатуре, набирая поисковый запрос.
Глава XXIV
Цифровая эпоха имела немало минусов, но и неоспоримые плюсы у неё тоже имелись. Например, лёгкость поиска информации и невозможность полной очистки данных. Даже если будет стараться серьёзная структура, что-то в любом случае останется. Будет необходимо лишь верно сформулировать поисковый запрос.
Впрочем в случае с родителями, данные никто уничтожить не пытался. Другое дело, что про обычных людей из маленького провинциального городка, новостей само собой не было. Всё, что осталось — несколько заметок на сайтах организаций, где они работали, да некрологи в архиве местного медиа.
Мин Юн Хо и Ли Сон Ён. Я поочерёдно открыл страницы, где кратко была зафиксирована информация об их смерти, вглядываясь в фотографии. А потом меня захлестнули воспоминания. Яркие. Образные. Наполненные эмоциями.
Вот только это была чужая память. Не моя. Поэтому, отрывки чужой памяти проходили через разум, не затрагивая его. Позволяя фиксировать информацию и изучать. И пусть этот хлещущий поток чужих образов отчасти воздействовал на меня, заставляя пальцы подрагивать и выбрасывая в кровь гормоны, но моё сознание работало достаточно чётко, чтобы грамотно оценивать ситуацию.
Правда, ничего ценного в чужой памяти я пока не видел. Обычные детские воспоминания. Никаких намёков на тайны, секреты или вторую жизнь. Они даже и не уезжали никуда толком. Разве что в соседний город.
Дождавшись момента, когда воспоминания схлынут, я снова прошёлся взглядом по строчкам некрологов.
Причиной смерти был очередной штамм китайского гриппа, который занесло в Корею от всеядных соседей, которые каждые пять лет тестировали мир на прочность новым массовым убийцей. Скончались почти одновременно. Кремированы. было указано даже место захоронения, где находился их прах.
Стоило мне дочитать, как в голове всплыла новая серия образов. На этот раз о бабушке. Суровое лицо и холодные глаза, которые всегда смотрели на меня сверху вниз. Она заменяла мне родителей, но вряд ли это можно было назвать заботой. Память старого владельца тела хранила массу воспоминаний о наказаниях. Собственно, именно они в основном и крутились сейчас внутри моего разума. Бесчисленное количество раз этот сидел на коленях перед алтарём, потому что иначе его ждали крики и удары. Это точно не было любовью. Скорее долг, который она платила по необходимости.
Он сбежал от этого, как только появилась возможность. Поступление в университет обеспечило билет в новую жизнь, и он уехал в Сеул, сразу же оборвав все контакты. Не думал о ней и даже не знал, жива ли она до сих пор.
Впрочем, это меня удивляло мало. В жизни бывает всякое и я навсидку мог привести несколько десятков историй из реальной жизни людей, где всё было закручено куда более жёстко. Что волновало куда больше, так это простой вопрос: «Почему я не помнил о родителях раньше?»
Да, они не были моими настоящими родственниками. Тем не менее, вся остальная память оригинального Мин Джин Хо, оказалась в моём полном распоряжении. А эта часть притаилась в дальнем углу, не просачиваясь наружу. Что еще удивительнее — я сам об этом не подумал. Хотя, мысль казалась очевидной. Было бы весьма неловко столкнуться с приехавшей в гости семьёй и пытаться каким-то образом разрешить эту ситуацию.