— Я вас услышал.
Тот подавил вздох, услышав формулировку ответа. Снова посмотрел в окно. Переведя взгляд на меня, уточнил.
— Могу я рассчитывать на вашу поддержку? Или это отказ?
Мне оставалось лишь обозначить лёгкое движение плечами.
— Это намёк на повторную встречу. Только вот говорить вам надо вовсе не со мной. А с человеком, который возглавляет «Партию Справедливости». С Бён Хо Шоном.
Перед тем, как мужчина оказался в моей машине, охранник проверил его сканером. По идее, записывающей аппаратуры на нём быть не могло. Тем не менее, полевые условия оставляли место для случайности. Из-за чего я и решил перестраховаться. Даже если он ведёт запись и потом представит общественности только её часть, в моём распоряжении окажется полноценный файл с видеорегистратора. Который в том числе фиксировал и происходящее в салоне.
Прокурор понял всё правильно. Улыбнулся. Покивал. И попросил высадить его в ближайшем удобном месте, пообещав обязательно переговорить с Бён Хо после выборов в парламент.
Свою основную задачу он выполнил — мысль об отсутствии опасности со стороны прокуратуры донёс. Сомневаюсь, что он рассчитывал на нечто большее, встречаясь со мной таким странным способом.
Впрочем, у подобной схемы могли быть вполне логичные резоны. Так что, сразу как он покинул машину, я отправил сообщение в чат лидеров команд, попросив заняться анализом персоны Чон Ин Хвана. После чего бросил быстрый взгляд на водителя, который медленно катил по вечерней улице, ожидая распоряжения.
— Едем домой.
«Генезис» сразу же набрал скорость. А я откинулся на сиденье, приводя в порядок мысли. Которые снова закрутились вокруг пресс-конференции Бён Хо.
Реакция журналистов казалась более чем положительной. Некоторых из них даже можно было назвать восторженными. Тех, кто прежде сомневался, подкупила уверенность, с которой Бён Хо обрушил свой удар на бюрократическую машину и жёсткость его формулировок.
Телефон завибрировал сообщением от Мин Со Пэк, которая прислала свежую сводку прессы. Которая подтверждала то, о чём я уже догадывался. СМИ были заполнены новостями о новом лидере, который предотвратил переворот, а теперь шёл на президентские выборы. Заголовки рябили от пафосных фраз о «смерти старого мира» и «начале новой эры». Невольно складывалось впечатление, что половина сеульских журналистов работает в его предвыборном штабе. Собственно, скажи мне кто, что вся эта активность абсолютно бесплатна, я бы не поверил. По крайней мере точно не сразу.
Закончив с новостями, я переключился на мессенджер. Внутри ждал первый отчёт Хё Рин и Геон Шина, которые работали в режиме строгой секретности. Не посвящая в суть проекта даже Хён Ву и Мин Со. Я решил, что пока стоит повременить с откровенностями. Как ни крути, это дело разительно отличались от всего, с чем мы сталкивались раньше. И касалось лично меня.
Что до присланного документа, то отчёт по проекту «Хроникум» пока выглядел комплектом набросков. Единственное, что было подтверждено фактами — смерть троих подопытных, которые погибли в течение года после того, как выбрались из Бельгийского Конго.
Что касается смерти агента в Брюгге, попытки получить какую-либо информацию пока не увенчались успехом. Защита местных веб-ресурсов, на которых хранились данные, оказалась слишком хорошей.
По сути, сейчас оставалась всего пара вариантов. Либо запрос по официальным каналам, на который голландцы должны были отреагировать, либо поиск полевых агентов, готовых работать на месте.
Дочитав, откинулся назад, вновь прогоняя в голове всю информацию о «Хроникуме». Эксперимент в сердце колониальной Африки. Что они делали с этими людьми? Какие цели ставили? Могло ли это как-то отразиться на нынешнем времени и тех, кто остался в живых?
Самый простой вывод, который можно было бы сделать — некто произвёл манипуляции, которые притягивали сознания из моего мира именно к этим конкретным людям и их потомкам. При этом разбрасывая их по всей временной линии. Противовесов у этой теории было сразу два. Во-первых, даже окажись здесь кто-то, предполагающий, как можно провернуть подобную схему, технологический уровень девятнадцатого века выглядел не слишком вдохновляюще. Сложное медицинское вмешательство в организм при помощи тогдашних инструментов было попросту невозможным.
Во-вторых, сама мысль об условных путешествиях во времени, казалась бредом. Подобные исследования существовали и какое-то время ими активно занимались. Но после многочисленных неудачных попыток и громадного объёма потраченных средств, такие проекты стали уделом энтузиастов. Предположить, что некто мог поставить подобный эксперимент в конце девятнадцатого века и добиться успеха, было мягко говоря, сложно. Безусловно, мой случай намекал, что возможно всякое. Но я оказался в том же самом времени. Разница была лишь в технологическом прогрессе — местное общество солидно отставало от нашего.