— Раскрою небольшой секрет. Наш диапазон как раз узкий, важнее точность. В обсуждаемом сценарии именно точность должна быть безупречной, диапазон до лампочки.
— Не поняла?
— Описанного персонажа система по протоколу точечно глушит инфразвуком до прибытия охраны. Как именно — секрет, не обижайтесь, но стоящие рядом не пострадают.
— Сейчас же обсуждают запрет инфры? У частников, по крайней мере? Не опасаетесь за перспективу?
— Пока обсудят. Пока договорятся. Или ишак, или хан, или я, — пренебрежительно машу рукой. — Вот если запретят, тогда и будем думать, что дальше.
Пока веду светские беседы с полицией, в голове складываются свои картинки. Точнее, НЕ складываются.
Саша Барласов мог обезвредить тех пятерых ещё на этапе их выдвижения по зданию. Нелетально, не нагребая потенциальных проблем, абсолютно законно.
Вместо этого он предпочёл непонятную мне "дуэль", в которой почему-то сделал ставку вообще на огнестрел.
Где логика?
Пистолетом своим, кстати, он так и не сумел воспользоваться (как и запредельным совершенством охранных систем этого комплекса). Стрелял уже я, не он.
Чего я не знаю? Чего я-нынешний не понимаю? Чего не могу вспомнить? Что не учтено?
— А после инфразвука разве не возможны такие поражения гражданам, что вы всем своим заведением потом будете дружно три пожизненных кандалами греметь?
Шарит. Или со скоростью молнии порылась по сети.
— Возможны, — соглашаюсь. — Именно поэтому у нас и стоит максимум, вторая категория. Система сложная, особенно если в туалет зашли пятеро, а приняли из них только трое. И в зал куролесить они пошли группой, но под стимуляторами не вся компания.
— Звучит как гротеск из сериала.
— Вы просто из хорошей семьи, учились в хорошей школе. Квартал, в котором жили, был благополучным. Поверьте человеку, который в этом варился больше, — вздыхаю. — Кстати, вы в курсе, что опаснее всего не задвинувшиеся запрещёнкой, а как раз абсолютно трезвые чистокровные? Молодые, из благополучной семьи, очень рано взявшие достаточно высокий ранг. Три четверти незаконных ментальных воздействий ваш брат делает в здравом уме и твёрдой памяти.
— Ваш искин и таких ставит на место инфрой?
Ничего не значащий трёп, ориентированный на жетон.
— "Здесь все равны", — тычу пальцем в слоган на настенном логотипе. — Самый первый претендент на поджопник и отправку к вам — как раз такой. Да. Раньше случалось, до установки полной заглушки на ментал. Пока мы не поняли, что на совесть чистокровных рассчитывать не надо.
— Я по роду работы общаюсь не меньше вас. Вы сейчас это подаёте как социальное явление, что далеко не так.
Врёт. Просто круговая порука, память предшественника однозначна. Ну и на записи ей надо изображать, что надо.
— Чего?! — Фролова заметила что-то по моему лицу.
Да я несильно и скрывал.
— Вам напомнить, как вы трижды только за этот разговор пожалели, что не можете меня прочесть?
— Хм.
— Да. И сделали бы, если б смогли. Хотя по закону обязаны предварительно декларировать мне любое воздействие, даже когда просто сканируете.
— Не докажете же, — она равнодушно пожимает плечами. — А кто-то потупее даже и не заметит. Вы с собакой часто будете договариваться? Даже если вас по закону обязать это делать?
Занятные реалии. И ведь это не является компрометирующим с точки зрения их надзора — жетон-то работает.
— Именно, — только кивнуть, чё. — Так вы ещё слуга закона, сотрудник полиции, но трижды этим законом подтёрлись за четверть часа. Законопослушнейшая из законопослушных, сарказм. А как себя ведут чистокровные, которые не отягощены вашим грузом морали?
— Вы сейчас идёте по очень тонкому льду. Завязывайте, — она сигналит и глазами, и бровями.
Прикольно. Что за резкий переход? Цензура в действии?
— Да пофиг, меня сегодня уже убивали, — чистая правда. Меня несёт, хотя и не бесконтрольно. — Среди вашей молодёжи всё чаще популярны такие повороты, которые ещё лет десять назад были невозможными. Безнаказанность рождает вседозволенность. Вы просто с узким кругом общаетесь откровенно.
— Много вы знаете, с кем я общаюсь.
— Да видно же, — вздыхаю.
Поискав глазами вокруг, отъезжаю прямо в кресле на метр и утапливаю пальцем кнопку кофемашины.
Пока техника жужжит, Фролова, не мигая, полирует меня взглядом зрелого аллигатора.
Сделав две чашки, возвращаюсь обратно, не вставая из кресла:
— Держите. Вас ни к чему не обязывает, если что.
— Благодарю. — Она отпивает и вопросительно поднимает бровь. — С наномодуляторами?!