— Моя мать!
— Кто рядом?
Арчи нахмурил брови.
— Это Мэлвис Бэрроу.
— Это твой отец. Вот кому ты должен мстить за мать и за свою неудавшуюся жизнь.
Чико превратился в Арчи Уэйна, а Арчи Уэйн в Арчибальда Бэрроу. Все это произошло в одну секунду.
Мать и этот подонок? Нет, это невозможно! Он на мгновение закрыл глаза и вспомнил, как мать страдала по этому человеку, как она мучилась и…
— Нет! — закричал он, вскакивая с места. — Нет! Только не это!
Пассажиры испуганно оглядывались.
Часы и фотография упали на ковровую дорожку. Арчи вылетел в проход и побежал в конец самолета. Каблук его ботинка раздавил стекло золотого амулета. На секунду он остановился, вернулся назад и поднял часы. Золотая стрелка секундомера продолжала свой бег. Он прижал часы к груди и ринулся в хвостовую часть самолета.
Тэй уже ничего не могла сделать, она поняла, что опоздала. Она пожалела о том, что не сказала мальчишке настоящую правду. Правду, которую никому не суждено узнать!
На следующий день утренний выпуск всех филиалов «Нью-Йорк стар» первым сообщил о трагедии, произошедшей над Атлантикой.
По решению нового редактора газеты, первые полосы теперь отдавали политическим событиям страны, а происшествия занимали предпоследнюю, седьмую, полосу. Но тем не менее Майкл Кэрр начинал просмотр собственного издания именно с этой полосы.
Заметка была скромной, и мало кто обратил на нее внимание. Кэрр взял в руки карандаш и, ведя им по строкам, читал вслух.
"Вчера северо-восточнее Багамских островов в 15 часов 30 минут по местному времени рыбаки, находившиеся в море, заметили яркую вспышку и услышали сильный грохот над головой. В то же время оборвалась связь между самолетом, следовавшим трансатлантическим рейсом Чикаго — Рим, и чикагским аэропортом. По данным службы связи, в этот час лайнер должен был находиться в районе Багамских островов. Ввиду того, что самолет в момент катастрофы пролетал над океаном, расследование его гибели стало невозможным.
Председатель итальянской авиакомпании Марчелло Гаранози и старший диспетчер аэропорта Филипп Стрэн пытаются доказать, что взрыв самолета мог произойти только от динамита, подложенного в самолет. Следствие предложено провести в аэропорту Чикаго. Ведет следствие теперь уже прославившийся на всю страну своей твердой рукой шеф ФБР Мэлвис Бэрроу. Тот самый, который раздавил банду знаменитого Дэйтлона-банкира одним мощным ударом. Суперполицейский на встрече с журналистами высказал мнение, что взрыв — если он вообще имел место, а не почудился рыбакам — полностью лежит на совести итальянской авиакомпании. Он считает ошибочным мнение, будто в лайнер была подложена бомба. Это противоречит здравому смыслу — закладывать динамит в мирный самолет, на борту которого находились 32 пассажира, среди которых, как подчеркнул Бэрроу, не значились ни политические деятели, ни военные чины, ни работники спецслужб, ни курьеры с секретной информацией.
Таким образом, по мнению шефа Федеральной полиции, вряд ли даже сумасшедшему взбредет в голову идея подкладывать бомбу в самолет, чтобы взорвать несколько мелких коммерсантов, итальянских туристов и детей. Это, по меньшей мере, бессмысленное и рискованное мероприятие.
Губернатор штата Линдон Бэйн счел дальнейшее расследование нецелесообразным".
Эпилог
Ночь уже закончилась, в запыленном окне тускло просматривался серый туман. Рассказчик, стоя ко мне спиной, смотрел во двор. Я мог видеть лишь черный силуэт высокой фигуры в плаще без пояса. После небольшой паузы он вновь заговорил:
— Ко всему сказанному я могу добавить, что ни ФБР, ни губернатор так и не узнали некоторых деталей этого происшествия. Даже пронырливая пресса поставила точку раньше времени.
В тот злополучный день, когда произошла катастрофа, одна из рыбачьих шхун выловила и подняла на свой борт несколько человек, которым удалось спастись. Это уже смахивает на чудо, но говорят, что чудес не бывает. Существование в природе такой парадоксальной личности, как Диллинджер, тоже чудо.
Так что же случилось с самолетом? Во время взрыва хвостовая часть лайнера отломилась, как надрезанный кусок большого пирога, и неповрежденной упала в воду, шлепнув крыльями о волны. Это позволило целому отсеку продержаться на плаву несколько секунд, пока вода не начала заполнять пустое пространство. Трое самых находчивых пассажиров успели отстегнуть ремни и выплыть. Несколько человек утонули из-за того, что находились в шоке. Среди спасшихся оказался мальчишка, который во время взрыва находился в багажном отделении хвостовой части, где его завалило чемоданами. Волны подхватили поклажу вместе с их жертвой и выбросили в океан.
Уцелевшей четверке повезло дважды. Фортуна им благоволила в этот день. Осколок самолета приводнился в сотне ярдов от рыбацкой шхуны, принадлежащей мелкооптовым торговцам с одного из малых Багамских островов.
Но мне кажется, что все дело в часах.
— В чем? — переспросил я.
— На шее у мальчишки висели часы с расколотым стеклом. Удивительно то, что секундная стрелка продолжала свой бег по кругу.
Но это уже из области мистики, а что касается реальности, то уникальное событие не стало сенсацией. Никто из спасателей и жертв и словом не обмолвился о случившемся.
Есть мнение, что все люди, находившиеся на шхуне в момент катастрофы, получили хорошие деньги за молчание. Им заплатили не фальшивыми деньгами, а настоящими. Что касается пассажиров, то о них ничего не известно. Правда, я не исключаю возможности, что в будущем и эта история выплывет на поверхность так же неожиданно и непредсказуемо, как пассажиры разорванного в куски лайнера.
Мой рассказчик вновь замолк.
Камин едва тлел, в комнате похолодало, но меня согрел джин. За ночь я выпил почти всю бутылку.
— Вы готовы взяться за перо? — неожиданно спросил меня незнакомец.
— Конечно! Сегодня же.
— Я рад, что не терял времени даром этой ночью. Как только книга выйдет в свет, я хотел бы получить один экземпляр с вашим автографом. Некоторая компенсация за мое усердие.
— Но как я вас найду?
— Это просто. Принесете книгу сюда, в эту комнату. Мне ее передадут. Внизу стоит машина, ключи в зажигании. Вы можете ею воспользоваться.
Он отошел от окна и направился к двери. Я гак и не видел его лица, но и не стремился к этому. Я еще долго сидел в кресле, тупо глядя на тлеющие угли в камине, я слышал, как от дома отъехала машина и как по крыше стучит дождь.
В комнате висел туман из табачного дыма к держался стойкий запах джина.
Я сдержал свое обещание и начал писать в тот же день. Мне не хотелось прерывать работу, и пока я не поставил точку, я из-за стола не вставал.
Люди, работавшие над изданием, отнеслись к рукописи по-разному. Одним понравилось, другие обвинили меня в предвзятости, третьи говорили, что авторский текст должен оставаться нейтральным и беспристрастным. Я с этим согласен, но никто не знает, что я не автор, а лишь пересказчик, и, конечно же, я не мог оставаться равнодушным. Мнения были разные, но их объединяло одно обстоятельство: никто не поверил в эту историю. Для Америки Диллинджер всегда останется заурядным бандитом.
Издатель получил то, что хотел получить, о себе я этого сказать не могу. Через некоторое время вышел первый пробный тираж. Я взял один экземпляр прямо из типографии, сел в машину и поехал в заброшенный дом в пригороде.
Мрачная комната с момента моего отъезда не изменилась, окурки и пустые бутылки оставались на своих местах.
На секунду у меня возникло такое впечатление, что я не писал эту книгу, а был участником событий. Но рано или поздно в любом деле нужно ставить точку, и я решил сделать это.
Жаль, что я никогда не узнаю мнения моего рассказчика об этой книге. Я даже не был уверен, что он придет за ней, но какое это имело значение.
Я откинул цветную картонную обложку, достал ручку и сделал надпись в углу титульного листа:
«Джону Диллинджеру от автора»