Таким образом, было бы вопиющей несправедливостью, если бы он, двусмысленно толкуя текст закона, истребил бы на своем сданном в аренду участке дичь и сделал бы право на охоту, которое он продал арендатору, чистой иллюзией.
Целая серия правонарушений связана со статьей 11 закона об охоте. Так как их весьма много, мы ограничимся рассмотрением только основных.
Мы уже говорили о том, что определенного рода подозрения по поводу законопослушности охотника могут возникнуть даже в том случае, если он просто вышел в поле с легавой собакой в то время, когда охота запрещена. А вышел он для того, чтобы потренировать своего верного друга. Тем более такие подозрения возникают, когда в лес или поле выходит охотник с гончими. В таком случае даже не важно, вооружен он или нет. Собаки сами прекрасно умеют охотиться и часто без особых науськиваний бросаются вслед за дичью и ловят ее.
Однако для того, чтобы обвинить хозяина собак в совершении преступления, необходимо, чтобы он присутствовал при сем и подбадривал бы собак криками. Если собаки сбежали с псарни и принялись травить дичь по своей воле, то состава преступления нет, а посему хозяину собак можно будет вчинить только гражданский иск.
С другой стороны, землевладелец или арендатор охотничьих угодий, коим нанесли ущерб чужие гончие, не имеет права не только убивать нежеланных гостей, но даже и вести по ним огонь с целью запугивания. Человек, прибегший к таким мерам, будет принужден возместить убытки хозяину убитой или раненой собаки, да к тому же он может быть подвергнут судебному преследованию по статье 480 Уголовного кодекса.
Если хозяин гончих собак присутствует на месте, но не натравливает собак на дичь, не ободряет их криками, а тихо и спокойно сидит, скажем, в экипаже, в то время как собаки рыщут по обе стороны от дороги, время от времени возвращаясь к хозяину, то в чем же тут преступление? Полагаю, хозяин гончих не совершает ничего дурного. Самое же приятное заключается в том, что суд города Нанси придерживается того же мнения.
Преступление было бы совершено лишь в том случае, если бы чьи-либо гончие, дворовые, комнатные или пастушьи собаки затравили бы дичь на глазах у своего хозяина и тот ничего бы не сделал, чтобы их отозвать или остановить.
Точно так же господин Нейреман полагает, что владелец собак совершает преступление, если он забирает у собак отловленную или убитую вдалеке от него дичь, ибо он таким образом как бы одобряет сам факт незаконной охоты уже тем, что решает воспользоваться ее плодами.
Несколько судей вынесли обвинительные приговоры лицам, совершившим следующее правонарушение: эти лица преследовали и отлавливали раненых животных, не имевших возможности убежать, например оленя со сломанной ногой, который не мог уйти от преследователей.
Подобное же решение ждет и того, кто будет преследовать и затравит слишком молодое, неопытное и слабое животное, которое еще не способно уйти от погони.
По закону считается правонарушением и подлежит наказанию сбор яиц или отлов молодняка, пусть даже и с целью воспроизводства дичи, во время, когда охота запрещена.
Под страхом наказания нельзя убивать животное или птицу палкой или камнем.
В 1875 году суд Руана признал виновным в нарушении закона об охоте человека, чей ребенок в течение 7–8 минут бегал с отцовским ружьем и собакой по чужой территории. Вы удивлены? Дело в том, что ребенок сопровождал отца, и суд сделал вывод, что тот охотился с ружьем и собакой на чужой территории.
Вбивание в землю кольев, предназначенных для поддержания сетей для ловли птиц, само по себе не является преступлением, но вот натягивание сетей, а также установка силков, капканов и ловушек, как и их проверка, считаются преступлением, и за эти деяния приходится отвечать по всей строгости закона.