— Что вы здесь делаете?
— Я звонил тебе, но ты не взяла трубку, — сказал ей Кай.
— Вы не можете быть здесь прямо сейчас, — сказала девушка с паникой в голосе, быстро вытаскивая ключи, открывая дверь.
— Нам нужно поговорить, — рявкнул я, входя вслед за Хейвен.
— Черт, Алекс прямо сейчас поднимается сюда, — сказала она, хлопнув дверью и бросив свои вещи на пол. Подтолкнув нас к своей спальне, она открыла дверь шкафа и втолкнула нас внутрь. — Оставайтесь здесь и ведите себя тихо. Какие бы мысли ни приходили вам в голову, забудьте об этом. Если вы попытаетесь что-нибудь предпринять, Мила будет мертва. Не выходите, что бы вы ни увидели и ни услышали. Понятно?
— Понятно, — нехотя сказал я, сжав кулаки.
Ее зеленые глаза потемнели от беспокойства, когда она посмотрела на Кая.
— Я понял, — стиснув зубы, наконец, сказал Кай.
Хейвен осторожно закрыла дверь, и мы оба придвинулись ближе, чтобы посмотреть за происходящим сквозь щели в дверцах. Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса, и я напрягся, когда услышал звук приближавшихся шагов.
— Я устала, Алекс. Просто возьми деньги и уходи.
За пределами комнаты послышался громкий треск и какие-то ругательства, а затем появился Александр, таща Хейвен за горло в ее спальню. Он повалил ее на кровать, как какую-то тряпичную куклу, прижав к матрасу, душа своими погаными руками.
— Когда я говорю тебе что-то сделать, ты это делаешь, — кричал он ей в лицо.
Кай двинулся к двери, но я успел схватить его за руку. Он посмотрел на меня убийственным взглядом, в его глазах пылала ненависть. Я покачал головой, прижав палец к губам, напоминая ему, что мы дали слово молчать. Кай стиснул зубы, челюсти сжались, но он все же кивнул и отпрянул назад.
— Алекс, пожалуйста, прекрати. Я не могу дышать, — закричала Хейвен, пытаясь оторвать мужские руки от горла.
Александр ослабил хватку, и она закашлялась, лежа на боку, глотая воздух и потирая горло.
— Я не знаю, почему ты всегда испытываешь меня, детка. Знаешь ведь, что у меня вспыльчивый характер, но все равно продолжаешь перечить мне, — сказал он, садясь рядом с ней и заправляя выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Я так сильно тебя люблю, и иногда это просто сводит меня с ума.
Девушка посмотрела на него, ее грудь быстро вздымалась, а глаза наполнились слезами.
— Ты хочешь мне что-нибудь сказать?
— Прости, — выдавила она, ее глаза были полны ярости.
— Моя хорошая девочка, — он крепко сжал рукой ее лицо, вдавливая пальцы в щеки, и притянул к себе, заставляя поцеловать его. Он встал с кровати, расстегивая штаны и вытащил член. — А теперь встань на колени и извинись так, чтобы я поверил, что ты действительно сожалеешь.
На мгновение Хейвен замерла, прежде чем нерешительно встать с кровати и опуститься на колени. Я отвел взгляд, когда они начали заниматься с ним оральным сексом. Брат снова потянулся к двери, но Хейвен посмотрела в нашу сторону и слегка покачала головой. Я схватил его за руку и оттащил обратно вглубь шкафа. Я никогда не видел Кая таким — гнев волнами исходил от него, и я надеялся, что он сможет держать себя в руках. Я представил, если бы Мила стояла на коленях перед этим куском дерьма, то он был бы уже мертв, но и смотреть на то, как Александр использовал собственную сестру, было тяжело.
Нам ничего не оставалось делать, кроме как молчать и слушать звуки, которые издавал Бенсон, когда стонал и ворковал с Хейвен. Лицо Кая исказилось от гнева и боли, и было видно, что он изо всех сил старался сохранять самообладание. Я положил руку ему на плечо, и он посмотрел мне в глаза, молча делясь своими мыслями. Я чувствовал боль, которую испытывал друг, наблюдая, как девушку, которая была ему небезразлична, насильно заставили ублажать другого. А он был бессилен предотвратить это, потому что помочь Хейвен означало подвергнуть опасности Милу. Вынужденная близость, унижение, насилие — в нашем мире была важна динамика власти, но существовала грань, которую нельзя пересекать. Александр не следовал никаким правилам, кроме своих собственных, и использовал всех в своих интересах. Наш гнев возрастал с каждым стоном и хныканьем, которое мы слышали. Хейвен терпела наказание, ради своей цели- навсегда освободиться от Александра. И единственный способ выбраться, по ее мнению, — это помочь врагам своего брата.
Александр Бенсон был ходячим мертвецом.
— Вот так, грязная шлюха. Обхвати губами мой член и заставь меня кончить, — зарычал Александр, схватив ее за волосы на затылке, проникая глубже в горло.