Анвиль, не сбавляя шага, продолжал бежать вперёд, всё смотря в одну точку. Когда он уже добежал до середины переулка, он не обращал внимание на кровь, грязь и прочий мусор, что был там разбросан. Он отвёл меч назад и проскользив на грязи произвёл режущий удар, разрезая воздух.
Пусть со стороны и выглядело, будто бы он ударил в пустоту, но на его клинке осталось пятно крови, которое он с удовлетворением рассмотрел и обернулся назад. Человек, потерявший свою «невидимость» прокатился на огромной скорости по земле, кувыркаясь и оставляя новые пятна крови. Наверняка он не ожидал, что обычный мечник поймает его на такой скорости, к тому же и будучи невидимым. Но радость Анвиля продолжалась не долго. Парень, даже с глубокой раной у себя на боку, встал, держа в своих руках душегуб. Анвиль насторожился, приняв боевую стойку. Он желал убить его одним ударом, и даже приклал к этому немалые усилия, но он остался жив.
Парень, на удивление мечника, спрятал душегуб в ножны, а сам сжал свои кулаки, на которых были надеты когти. Его из-под лобный взгляд врезался в мечника. Анвиль начал прикидывать сколько ударов ему потребуется для того, что бы пробить пластинчатый доспех противника. Его первичная цель сейчас не душегуб, но он не может оставить это оружие в руках какого то убийцы. Укравший этот меч наверняка располагает знаниями об Ялмире. Анвиль выставил меч вперёд, немного согнув колени.
— Закончим быстро. — сосредоточено пробурчал мечник.
Рэйвен ненавистно забегал глазами, ища удобные пути отступления и опоры для атаки. Возможно это был первый случай, когда его смогли прервать.
Глава 39
Группа всадников на закованных в доспехи лошадях сопровождали две тёмные кареты с золотыми элементами. Каждый всадник, как и его лошадь, был экипирован в латную броню. И даже не смотря на это, их темп не замедлялся на протяжении нескольких часов. На их поясах от неровной дороги и темпа лошадей покачивались ножны вместе с их клинками. Всё их внимание было сосредоточено на сопровождении карет, и опасность всадники чувствовали отнюдь не из за леса по их правую сторону, и не от пещер, что виднелись по левую сторону в паре километров, они максимально осторожно наблюдали за первой каретой, в которой и разместились офицеры вместе с их телохранителем. Солдаты не удивлялись тому, что в качестве телохранителя офицеры взяли себе наёмника, их часто использовали ради сопровождения. Но именно этот наёмник вызывал у остальных солдат необоснованные приступы беспокойства, в частности, его внешность не внушала доверия от слова совсем. Поношенная, дрянная и старая одежда, больше похожая на тряпки; неаккуратные и нестриженные волосы, которые будто только пару дней назад решили вымыть. Единственное, что было довольно приличным у этого наёмника — это качественная и отполированная кираса вместе с новыми на вид сапогами. Но всё это перечёркивает уродливый ожог на половину всего лица, вместе с этим, покраснение на его глазе, по рассказам, не проходит уже как месяц, и не похоже что это доставляет ему дискомфорт. Впрочем, солдаты задумались об этом лишь из за скуки, в основном им наплевать, их задача — сопровождать, а не строить догадки.
Некоторые солдаты, замыкающие строй, лично были знакомы с этим наёмником, и не просто знакомы, они вместе с ним проходили тренировки, от чего они и вызвались ехать в самом конце. На вопросы они отвечали одно — он и без них справиться в случае чего, а их помощь может только помешать. Всё это, солдаты что находятся в одной части с наёмником, говорили с неприязнью, явно имея не самые хорошие отношения с наемником. Капитан с ними спорить не стал, только больше расспросил про синяки и шрамы, которых на их теле становится всё больше с каждым новым спаррингом против мечника.
Из за окна кареты, закрытой занавеской с той стороны, показался палец, на пару сантиметров отодвинувший занавеску, охотничий взгляд строго осмотрел всех всадников, оценивающе разглядывая их построение. Солдаты, заметив это, в холодном поту прекратили косо смотреть на карету и направили свои взгляды вперёд, даже самые храбрые не стали играть в «гляделки» с человеком на службе у Хилари. Ялмир отпустил занавеску, тяжело вздыхая и прикрывая глаза. Он бы тоже хотел поехать на лошади, но никак не на карете. Он не ездил вот так с самого детства, это, оказывается, даже немного удобнее чем на четырёхногих. Но каким бы удобными небыли кареты, Ялмир терпеть их не может. Наверное, за это ему стоит сказать спасибо его родному «папаше» аристократу, из за которого всё драгоценное для мечника является объектом для ненависти. Проданный ребёнок в рабство, оказывается, может быть очень злопамятным.
— Что-то заметил? — внимательно уточнил Гвидо, сидящий напротив. Возле него, по правую руку стояла небольшая металлическая птичья клетка, с, само собой, самим новым питомцем офицера — красивой пташкой. И, что не мало важно, похоже очень даже умной и дрессированной.
Места в карете было достаточно для нескольких человек. Ялмир сидел один, напротив него же сидели Гвидо и Анисья, для них, по виду, эти поездки вполне привычны, они к ним привыкли. Духота в карете похоже так же была для них привычным делом, а вот Гриф чуть ли не задыхался, умоляя хотя бы об одном глотке свежего воздуха.
Ялмир пожал плечами, вспоминая про вопрос Гвидо.
— Ничего, просто перепроверил.
Мечник предполагал, что офицеры могут взять с собой солдат для сопровождения, но он не продумал то, как будет с ними справляться. Цель проста — офицеры, они не должны быть способны отдавать солдатам приказы, это парализует городскую армию на короткое время, которым и воспользуется Ялмир.
— Мы знаем ты очень своеобразно относишься к солдатам, — начал Гвидо поглядывая на Анисью, та в свою очередь кивнула. Гвидо сменил тон на более убеждающий и серьезный. — Но форпост — это серьёзней чем плац или улицы города, постарайся сдерживаться в выражениях.
Ялмир задумчиво поднял голову. Понятие «сдерживаться» очень гибкое, но, наверное, ему и вправду стоит вести себя более аккуратно, даже не смотря на то, что большинство защитников форпоста — наёмники что сотрудничают с ним же.
Кстати, насчёт «защитников»
— Постараюсь. — ответил Гриф продолжив. — Но честно, неужто вам нужен телохранитель? Если некуда деть такую боевую единицу как я — так бы и сказали, а не дурили голову сказками.
Анисья прикрыла глаза и покачала головой с слабой улыбкой. Порой ей казалось, что Гриф думает через чур много и слишком не в том направлении, Гвидо разделял её мысли. Он был схож с Зеноном, только думал намного больше, через чур больше.
— Так хочется назад? — спросил Гвидо с иронией.
Неудобство мечника в этой поездке было заметно не вооружённым взглядом. Но как боевая единица, он себя зарекомендовал и явно усилил бы позицию офицеров Хилари в переговорах с офицерами Себастиана. Правда, сам мечник не горел желанием представлять из себя простую единицу, к тому же подчиняться неким гуманоидным экспериментам. Правильно поняв как работает организм Гвидо и Анисьи поможет ему приблизиться к объяснению их работы. В документах, полученных не очень сложным путём, стало ясно, что те самые шахты, на которых работают заключённые из концлагерей, вылавливают заражённых участников экспедиций и простых шахтеров, которым не повезло подцепить хворь в катакомбах. После их поимки, их отвозят в лаборатории, где из них и выкачивают эту хворь, превращая её в слизистую массу, которую после некоторых махинаций испытывают на тех же заключённых.
Ялмир вытер со лба пот и вздохнул. В каретах было очень жарко.
Дорога их была на удивление спокойной, и добрались до крепости они без проблем. Встретили их, на удивление офицеров, новые солдаты — наёмники, как и продумывал Ялмир, местный начальник попался на крючок и решил сэкономить немного серебра на более дешёвой рабочей силе. Форпост представлял из себя укреплённую сеть защитных сооружений, окруженных толстым и двойным частоколом с фортификациями за ним. От настоящего вторжения это не очень и поможет, но для охраны границы вполне сгодится. Сам форпост стоял на небольшой возвышенности, что давало лучникам преимущество. Ялмир почти сразу заметил стрелков на башнях и стенах, те были насторожены, но не натягивали тетиву. Мечник незаметно им кивнул.