— Зверушка, зверушка… — мелодично протянул Ялмир. — Ты же труп, а у трупов отсутствуют биологические процессы.
Тварь наклонила голову, сымитировав голодное урчание.
«Ха… да, у трупов нет понятия пищеварение. Тот шприц, должно быть, до сих пор в ее животе. Так близко но… так далеко» — Энглад посмотрел на разломанный на две части меч в пяти метрах от себя. Да даже будь он цел, он не может пошевелить ногой, куда ему до борьбы. Была бы тут Кэрри она бы точно тут же вызвала лекаря. Наверное Кэрри вызывала лекаря для Ялмира даже больше, чем он сам получал раны, особенно в детстве. Хотя, увидев как мальчишка ежедневно приходит с лесу в ранах, любой бы вызывал лекаря, мало какую заразу он мог подцепить и разнести. Наверное Кэрри думала точно так же. Ну а Фальнт… Фальнт обычно ходил в лес с Ялмиром за компанию, и Кэрри приходилось вызывать лекаря для них двоих. — «И вправду, это называют "вся жизнь перед глазами пронеслась"? Ужас как неприятно в такой то ситуации.»
Гриф оценил зверушку. Её состояние было отличным, тяжёлых ран нет, смерть от голода исключена и сон ей не требуется. Она сожрёт Ялмира, вопрос только в том… когда же она поймет, что ее добыче нужно сначала зажечь фитиль.
«Тваринка так боится запаха пороха, что совсем не понимает, что стоит напасть на меня, и я даже не успею её зажечь.»
Ялмир опустил голову вниз. Так было проще. Слишком больно становилось держать шею прямо.
— Анвиль. Надеюсь он догадается отдать лекарство Фальнту. Может брат, наконец, начнёт нормальную жизнь, а не будет гонятся со мной за авантюрами. Да, у него должна быть своя голова на плечах, как у самого старшего. — Ялмир взял в руку спички, сложив бомбу у ног. Этим утром он как то встречал Ото, он смог купить парочку. Мальчишка был умён, и Гриф убедил его, что надо уезжать из города. Наверное, это тоже хорошее дело? Наверное, так и есть, но Ялмир быстро забыл его и выбросил все подобные мысли. Сначала его пальцы дрожали. Он же не самоубийца, не сумасшедший. Наверное. Но когда тварь поняла, что сейчас самое время и бросилась вперёд, Ялмир не задумываясь, будто его руки двигал кто то другой, насильно, безвольно зажёг фитиль, смотря на тушу твари. — Я ведь выживу?
Тень существа нависла над ним. Так много зубов были готовы захлопнуть его лицо. Как же так вышло, что у него остался только такой выход? Он протянул руку, сжав приятно обжигающую бомбу, маленький и такой безобидный на вид металлический шарик, заставляющий дрожать знающих от одного его вида и запаха огня. И когда он почти прикоснулся к чешуйчатой плоти твари, горящий фитиль, пустив последнюю искру, догорел до конца.
//
Разграбленная пустошь, сгоревшие руины и обескровленные мертвые тела на улицах. Города больше нет, его уцелевшие останки стаскивали альмдруирцы на свои корабли, грабя всё, что уцелело после краткого налета. Шкуры, драгоценности и простая мебель — на корабли, выживших — в клетке. Основной заработок альмдруирцы получат не столько за награбленное, сколько за продажу рабов. Людей сковывали цепями, заталкивали в клетки и уже готовили к продаже. С каждой минутой таких несчастных становилось только больше и больше. Солдаты находили женщин, что спрятались со своими детьми в каких то погребах или закоулках, бездомных и тех кто не успел спастись бегством. В основном это вина Хилари, на которую так полагались все эти люди, да даже на генерала можно было надеяться, что она сможет провести успешную эвакуацию.
Зенон был одним из тех кто виновен? Он вышестоящее военное лицо, офицер, один из самых высокопоставленных солдат. Если не генерал, то это была его обязанность. Он видел как мужчине медленно отрезали руки, как у раненной женщины отбирали ее ребенка. И он решил, что сейчас "не время" для сражения в лоб. Это было эгоистично? Может, и Зенон это признает. Но даже рвись он вперёд спасать каждого встречного горожанина, он бы натворил только больше бед. Оправдания, оправдания и еще раз — оправдания. Он ведь в глаза не видел настоящей войны, Зенону в новинку все это. Он пришел в этот город совсем давно, пройдя холодные бури гор и опасные леса. Он не смог заставить себя чувствовать этот город родным. Убивайте горожан, грабьте казну и дома, совесть Зенона волнуется лишь об своем долге перед Хилари. Гвидо и Анисья посвятили свои жизни в служении ей, поклялись в вечной службе. Умерев, Хилари сделает все это бессмысленным. Это обесценит все годы работы и службы.
— Я не хочу этого делать… Но ты же сделал все это с городом… Или, может, это не его затея? Его могли подставить. — Зенон прижал свою секиру к себе, крохотными шагами двигаясь в сторону площади. Единственная зацепка шла отсюда. Его монотонный и полный двоичности голос проносился текстом перед его глазами, будто бы он читал сценарий, уже с известным, неизбежным итогом, но все еще пытаясь оправдать все творящееся вокруг, вместе со своими провалами. — Одна голова? С чего это я буду верить им? Его голова не может быть настолько дорогой… не может. Но я же поверил? Нет-нет, я не поверил. Я выбрал единственный выбор! Другого просто не оставалось. Это ради города, Хилари… и… и мира! Голова наемника взамен на мир, кто от такого откажется? Я выбрал самый выгодный вариант, как и любой другой! Он все поймет, они тоже все поймут. Хилари еще будет меня благодарить.
Неописуемо запутанная, мерзкая и вместе с тем удивительная картина застала его, как он вышел к площади. Человек, наверное человек, в центре. Перед глазами Зенона неизвестный мужчина приподнял мертвое, истерзанное, окровавленное тело с земли как обычный груз. Человек будто совсем забыл, как пользоваться своими руками. Его движения были не естественными, а само его тело будто разваливалось. В озадаченной голове офицера крутился один вопрос: "Какого черта здесь происходит?". Белолицый шагнул влево, заугол здания. Он почувствовал некую опасность, огромное нежелание попадаться этому человеку на глаза. И только когда этот "некто", с трупом в одной руке, развернулся боком, рассматривая труп в своей руке, Зенон позволил себе высказать:
— Гриф? — В его словах было не столько удивления, как могло казаться. Он же шёл специально к нему.
Человеко-подобный механизм схватился за предплечья болтающегося как веревка трупа Мирона, сжал с такой силой, что с его разломанной руки посыпались искры от неисправной работы. Автоматон отдернул руку назад, вырвав конечность у трупа Мирона вместе с костями. Влажная плоть спускала на землю кровь. Зелено-алые разноцветные глазные яблоки сверкнули в сторону офицера. Глаза Зенона округлились, он сделал аккуратный шаг назад. Кукла продолжила сверлить своими разноцветными, не живыми глазами строение за которым спрятался Зенон, одновременно с этим медленно и с ювелирной точностью вырывая руку уже у себя. Сыпались искры, скрипел и трещал металл, из куклы сыпались мелкие механические детали. Закончив и отбросив свою старую конечность, автоматон присоединил вырванную руку Мирона к себе, вместо старой "детали".
Помедлив секунду, автоматон, гордо пошевелив пальцами своей новой руки, протерев её лишний раз от крови и удовлетворённо улыбнувшись искусственными губами, которые должны были быть чисто декоративными, его разноцветные шарики вместо глаз снова повернулись направо. Зенон затаил дыхание, прижавшись к стене и чувствуя нагнетающий взгляд "этого". Секунды переходили в минуты, пот медленно капал на сапоги, а Белолицый не решался выйти к "Ялмиру" и отрубить ему голову. Хотя, какой к черту Ялмир? У него то точно глаза не светились бенгальским огнём! Да и конечности он навряд ли умел заменять как химера лабораторная.
«Странная херня. Тут явно попахивает работой для экзорцистов или элементалей. Фух… ладно, Зенон, поспокойней, химера или чё там, это машина, работающий человеко-подобный автоматон, навряд ли он отличается огромной прочностью, и разнести его будет на раз два!» — Зенон подбодрил себя, всё просчитывая дальнейшие действия. Если это автоматон — его достаточно вывести из строя точным ударом в главный механизм.