Когда я отыскала свое место, отмеченное маленькой кремового цвета карточкой «Мисс Грир Макдональд» (почерк каллиграфический), один из лакеев подскочил, встряхнул и расправил салфетку и отодвинул для меня стул. Я уселась и увидела перед собой больше серебряных приборов, чем у нас с папой найдется дома, обыщи мы весь ящик с ножами и вилками. Видели фильм «Остаток дня»[12]? Тот момент, когда помощники дворецкого точно вымеряют расположение приборов на столе? Готова поспорить, что и размещение наших приборов до миллиметра выверял кто-нибудь из многочисленных слуг, кто теперь толпился в зале, распределившись по стенам и углам.
С трепетом я глянула на соседние карточки: не Генри (жаль), не Шафин (уже лучше), но с одной стороны Шарлотта, а с другой Пирс (сойдет, решила я). Но вот что странно: перед тем как мы расселись, я сосчитала приборы, всего их было девять, для шести Средневековцев и трех гостей. Это послужило затравкой для разговора с Пирсом, с которым мне прежде никогда не доводилось общаться. Я задала вопрос, который тревожил меня с самого прибытия в замок:
– А где же родители Генри?
Пирс схватил бокал чуть не до того, как слуга закончил наливать вино.
– В Лондоне, – сказал он. – У них дом на Кемберленд-плейс, прямо у Риджентс-парка, знаешь. – Он слегка хохотнул. – Забавно: Лонгкросс в Кемберленде, а лондонский дом на Кемберленд-плейс.
Слуга подошел снова, встал между Пирсом и мной, серебряными щипцами переложил идеально круглую булочку на самую маленькую из моих тарелок. Пока он возился, я успела осмыслить услышанное:
– Так здесь не будет… – Не хотелось говорить «старшие» или «взрослые», как будто мне пять лет. – Не будет других гостей на выходные?
Пирс покачал головой, рот его был забит свежим хлебом.
– Тем веселее, – заявил он. Попытался подмигнуть, что у него не очень-то вышло, и чокнулся со мной. Но я отставила бокал и выпила немного воды, пытаясь проглотить внезапное дурное предчувствие. Конечно, слуги-то взрослые, но они полностью подчинялись Генри. Мне показалось странным, что тут не было никого, кто бы… за все отвечал.
Не было родителей.
Только девять школьников в огромном доме.
И ужин не очень-то способствовал тому, чтобы я расслабилась. Нас рассадили по схеме «мальчик – девочка», а Генри, само собой, поместился во главе стола. Шафин, сидевший напротив его на другом конце, преспокойно болтал с Эсме, глаза его сверкали, прядь зачесанных назад черных волос упала на лоб. Никогда прежде я не видела его таким общительным, разговорчивым, совсем не тот слегка неуклюжий, держащийся в стороне одиночка, кем я его считала. И снова мне показалось, будто меня провели. Эсме всячески давала понять, что полностью им очарована: уперлась подбородком в руку, смеялась, заглядывая ему в глаза. Шанель сидела по правую руку от Генри, и он тоже очень старался ее покорить, в то время как его соседка Лара негромко разговаривала с Куксоном. Я присмотрелась к Шанель, болтавшей с Генри, и сердце сдавило: она была в восторге, в восторге от всего – от ужина, от этой компании, от обстановки. Она так и впитывала все это, а ко мне вернулось странное неприятное предчувствие.
Мне, можно сказать, «повезло»: с одной стороны Шарлотта, с придыханием выделяющая каждое второе слово: «О, ты из Манчестера. Просто потрясающе. Никогда там не была. Что там за жизнь?» – с другой Пирс, которого как будто заинтересовало, чем занимается мой отец. Вроде бы Средневековцы именно по такому стандарту оценивали всех. Может быть, думала я, это часть отборочного процесса для кандидатов в Средневековцы. Как видите, я все еще верила в россказни Господи-боже: что «ОХОТЪ СТРЕЛЬБЪ РЫБАЛКЪ» нечто вроде собеседования на место в великолепной шестерке. Надо же так задурить себе голову.
Пирс был очень дружелюбен, но казался пугающе старым. В отсутствие родителей Генри он словно взял на себя роль его отца, подобно тому как Шарлотта приветствовала нас в роли хозяйки, вместо матери Генри. Пирсу, с его сросшимися бровями и часами на цепочке, никак не могло быть восемнадцать – он казался пятидесятилетним, запертым в теле тинейджера.
– Так чем же на самом деле занимается оператор, снимающий дикую природу?
Я отвергла ехидное желание так и ответить: наводит камеру на всякую дичь и щелкает.
– Он участвует в съемках тех документальных фильмов, которые показывают по телевизору: с Дэвидом Аттенборо, знаешь. «Планета земля», «Осенние краски», в таком роде.
12
«Остаток дня» («На исходе дня», 1993) – фильм по роману Кадзуо Исигуро, его действие, как и сюжет «Готсфорд-парка», разворачивается в начале тридцатых годов. На приеме, который готовил безукоризненный дворецкий Стивенс, британские аристократы вели переговоры с эмиссарами Гитлера.