— Я не спорю с тем, что они имеют право на работу. Но работа на тростниковых полях? Никому больше это не кажется странным?
— Ты намекаешь на подневольное рабство? — спросил Гэвин.
— Да, давайте начнем хотя бы с этого. — Я тут же поддержала тему рабства. — Как это можно назвать свободой?
— Потому что им платят, — ответил Малахи, в его голосе послышалось напряжение. — Потому что после семи лет жизни в роли жертв, они могут заниматься делом. Потому что они могут спать за пределами Острова Дьявола впервые за эти годы. И потому что это была единственная предоставленная возможность.
Получается, пропуска на самом деле не были великодушным жестом Сдерживающих.
— Прости, — сказала я. — Это довольно нечестно со стороны Сдерживающих. И выглядит так себе, если учесть историю США.
Малахи кивнул.
— У Пара так же есть своя история с не очень хорошими параллелями. Землевладельцы являются партнерами, а Пара нужна их зарплата и свобода. Они знают, что это лучший для этого вариант, по крайней мере, на данный момент.
«По крайней мере», — имел он в виду, — «пока Сдерживающие не захотят продвинуться дальше. Сдерживающие, как и обещали, выдали пропуска, поэтому Пара будут работать добросовестно. Пока что».
— Пойдемте, — произнес Малахи.
Мы с Гэвином последовали за ним по направлению к дому, затем, обогнув его, направились в сторону амбаров и дворовых построек. Трава была короткой, области между постройками были утыканы огромными медными чайниками, вероятно, используемыми для приготовления сиропа из тростника.
— Они спят в главном доме, — сказал Малахи. — Пока поспевает урожай, они будут заниматься починкой амбаров и дома, работать с вспомогательными культурами. Когда тростник вырастет, они его соберут, нарежут и обработают.
Такая детализация заставила меня улыбнуться.
— Ты теперь фермер?
Он посмотрел вниз на меня, и его кудри упали ему на глаза.
— Я интересуюсь тем, что интересует моих друзей.
— Это значит, что мы друзья?
— Достаточно близкие.
— Тебе безопасно находиться здесь? — спросила я его.
— Здешние люди знают меня, как друга Пара. — Он слегка улыбнулся. — Они считают, что я как-то связан с благотворительной организацией, а я не стал их поправлять.
— А для Клэр здесь находиться безопасно? — Гэвин указал взглядом на монитор магии, воткнутый в землю.
— Монитор не работает, — ответил Малахи. — А также Сдерживающие об этом не осведомлены.
В воздухе раздался свист, достаточно высокий, чтобы треснули все бокалы в радиусе десяти километров. Я слишком поздно закрыла уши руками.
— Черт, — проговорил Гэвин, морщась. — Пожалуйста, немедленно уничтожь этот свисток.
— Это не свисток, — сказал Малахи. — А способность.
Из-за одной из хозяйственных построек появился мужчина, у него была бледная кожа и белые, длинные, прямые волосы. Он был низкорослым, его тело было худощавым и плотным, одет он был в ярко-оранжевую форму. «Цвет», — догадалась я, — «для приметности, если он или любой другой Пара попытаются убежать».
— И грань между свободой и тюремным заключением становится все тоньше, — пробормотала я.
— Неудобно как-то, — спокойно согласился Гэвин.
— Джоса, — произнес Малахи. — Это Гэвин и Клэр, человек и Восприимчивая.
Мы кивнули друг другу.
— Что привело вас сюда, генерал? — спросил Джоса, его голос был глубоким, а дикция — хорошо поставленной.
Малахи генерал в вооруженных силах Консульства.
— Мы ищем Эриду и двух путешественников с ней, — ответил он. — Ни один из них не Восприимчивый. Оба подверглись изменениям от полученных ударов магией. Одна невидящая. Другой с золотыми глазами.
Он приподнял брови.
— Ты не знаешь, где прячется твой подчиненный?
— Мы знаем, где она была. Но не знаем, где она сейчас.
Джоса с подозрением посмотрел на нас.
— Полагаю, это было сделано для ее и твоей безопасности?
— Так и есть, — согласился Малахи. — Но обстоятельство вынуждают нас найти ее.
— Почему?
— Потому что на людей идет охота, — повторил Малахи. — И мы пришли их предупредить.
— Или ты ведешь солдат прямо к ним.
— Мы были осторожны, — сказал Малахи, а в его голосе стала увеличиваться раздражительность. — Мы понимаем риск, но другого варианта нет. Их нужно предупредить.
— Мы не знаем ничего о том, где они или где могут быть. — Он посмотрел на поля. — И нам надо возвращаться к работе.
— Тебе нравится работа? — спросила я его.