«Нет, Дайя, я просто… я так по тебе скучал».
Дайя закрывает глаза, слеза просачивается сквозь ресницы. Я понятия не имею, были ли у этих двоих отношения после одной ночи вместе, да и не мое это дело. Но это не имеет значения, потому что, что бы Люк ни украл у Дайи, она планирует вернуть все обратно.
«Я не скучала по тебе, Люк, ты ведь знаешь это, верно?» — отвечает она, ее бледные глаза пылают. Он открывает рот, но она продолжает. «Каждый раз, когда я думала о тебе, это было отвращение. Я должна была знать, что ты найдешь способ удивить меня и оказаться намного хуже, чем я думала».
«Послушай, мне жаль, что я сыграла такую роль, но ты должна понять, чтоМакс — сумасшедший». Когда я подхожу ближе, и ни тени понимания не отражается в его глазах, он становится еще более отчаянным. «Серьезно, чувак! Если бы я не сделал то, что что он сказал, он бы меня убил!»
«Он сказал тебе издеваться над Дайей? Изнасиловать ее?»
Он замялся, его рот открывался и закрывался, пока он искал правильныйответ. Или, скорее, правильную ложь. Глаза Дайи прикованы к нему, она выжидательно протягивает руку ко мне. И не отворачиваюсь от Люка, когда беру нож со стола рядом со мной и протягиваю его ей, зная, о чем она просит.
Она не теряет времени. Не колеблется ни секунды. Она просто сжимает черную рукоятку в крепком кулаке, металл сверкает в свете столовой, когда она поднимает ее над ним и погружает в его горло. Острый металл разрезает сквозь плоть и кости, заглушая его мольбы.
Глаза Люка расширяются в круглые диски, он с недоверием смотрит на своего жнеца.
Это всегда неверие. Как будто они не ожидали этого. Или, может быть, они просто не могут принять тот факт, что они действительно умирают.
Такие люди, как этот, которые прожили свою жизнь эгоистично и не обращая внимания жизни других, всегда больше всего хотят жить вечно.
Но они никогда не понимали, что именно это делает их такими чертовски слабыми. Это люди, которые не заботятся о своей собственной жизни — такие, как я. Именно мы самые смертоносные.
Что мешает мне забрать людей с собой, когда я умру?
Ничего.
Ни черта.
Глава 7
Бриллиант
«Ты привел в мой дом товар в таком виде?» — шипит женщина., поднимая на меня глаза. Я стою, повернувшись спиной к грязному зеркалу в полный рост, голова задрана на плечо, рубашка поднята вверх, пока я рассматриваю швы на спине. Огромные синяки испещряют мою кожу, делая ее в уродливый цвет.
Прочистив горло, я опускаю свою безразмерную, выцветшую рубашку и поворачиваюсь, чтобы встретиться с ней взглядом.
Передо мной стоит красивая женщина, ее лицо покрыто косметикой, а кожа пропитана цитрусовым парфюмом. Обтягивающее платье облегает ее изгибы, а пара туфель на шпильках придают ей амазонскую высоту.
Ее наряд не подходит для такой погоды, но она выглядит так, как будто могла бы пройтись в метель босиком и не заметить. На вид ей всего тридцати, и хотя она красива, она выглядит усталой и обветренной. Хождение бок о бок с дьяволом сделает это с вами.
Это, должно быть, Франческа.
И прямо сейчас она смотрит на меня, выпуская кинжалы из своих золотисто-карих глаз.
Черт. Вот так.
Рио неловко отодвигается, но не отвечает на ее возмущенный вопрос.
И это небольшое действие говорит мне о многом. Если у тебя нет уважительной причины для твоей ошибки, держи рот на замке. Может быть, даже если есть, все равно держи его на замке.
Ее глаза сужаются и скользят по моему телу, пока она идет ко мне, проверяя меня. Определяет, сколько денег я могу ей принести, скорее всего.
Я благодарна Рио, что нашла одежду из комнаты другой девушки, и что что на мне больше нет больничного халата. Я представляю, что ее реакция была бы намного хуже, чем сейчас.
Она стоит передо мной, ее сильные духи щекочут мне нос. Я молчу, наблюдая, как она берет грязную белую рубашку и поднимает ее вверх. Ее взгляд заостряется, когда она замечает уродливые синяки на моем торсе. Они повсюду, и у меня тошнотворное чувство, что она собирается сделать своей миссией найти каждый из них.
Затем она обходит меня кругом, резкий вздох пронзает тихий воздух, когда она замечает две большие раны на моей спине.
«Что ты с ней сделал?» — рычит она.
Рио опускает глаза на свои черные ботинки, на них все еще видны пятна засохшей крови.
«Автомобильная авария», — коротко отвечает он.
— Глупо. На заживление уйдут недели. Когда можно будет снять швы?
Он наконец-то поднимает голову, его темно-карие глаза пылают ненавистью, но при этом на его лице извиняющееся выражение на его лице. Он изготовлен только для Франчески. Он совсем не извиняется.