— Тише…
— Ну конечно. — Джеймс провел рукой по лицу и поднялся с кровати, в сотый раз за ночь отошел к двери, не в силах быть рядом с Майклом и не в состоянии его оставить. Просто быть с ним и делать что угодно, но эти проклятые хрипы все еще отдавались эхом в голове.
— Ты помнишь что-нибудь? — все же спросил МакЭвой, надеясь, что Фассбендер достаточно пришел в себя.
Майкл поправил серьгу и задумался, болезненно поморщился.
— Я позвонил Калли… — протянул Майкл и пожал плечами.
— И все?
— Котик, дай мне время, у меня уже было такое, память придет не сразу, меня просто хорошо унесло…
— Заткнись, — прошипел Джеймс, но не мог злиться на Майкла, как бы ни хотел. — В доме жрать нечего, сиди тут, я схожу возьму чего-нибудь, — буркнул МакЭвой и взял с полки какую-то мятую футболку, пропахшую затхлостью за полгода, которые она пролежала в этой брошеной квартире.
— Жди, — приказал Джеймс и направился на выход.
Майкл проводил его взглядом и допил оставшуюся воду, слышал, как хлопнула входная дверь, и еще какое-то время просто сидел на месте, готовясь снова подняться, надеясь, что в этот раз ноги не подогнутся.
Он не знал, что у Джеймса все еще есть квартира. Он же, вроде, потерял ее, когда расплачивался с банком…
Но эта квартира могла быть и съемной. Уж слишком мало здесь признаков того, что кто-то здесь вообще жил. Пустые стены, минимум мебели, свободное пространство. Майкл смог подняться на ноги и осторожно прошел до шкафа. Его слегка знобило, и хотелось что-нибудь накинуть.
Дверца шкафа со скрипом открылась, и Майкл так и замер, глядя на полицейскую форму, аккуратно висевшую в шкафу. Он осторожно коснулся темной ткани и пару раз перечитал надпись на нашивке. «Офицер Дж. МакЭвой».
========== Глава 7 ==========
Бледные, тонкие пальцы скользили по черной ткани, мягко коснулись форменных нашивок на плечах.
Офицер Джеймс МакЭвой.
Он помнил, как Каллорд наставил на Джеймса пистолет, как в бешенстве кричал, что он предупреждал, что сученыша нужно было проверить… Да. Это не было частью прихода. Это не было наркотическим бредом…
Уж лучше бы было.
Виски сдавило болью, и Майкл отошел на пару шагов подальше от проклятой формы. Это правда.
Наивный идиот. Это все правда.
Холодно.
Тело колотило мелкой дрожью, но брать вещи из шкафа уже не было и мысли.
Майкл осмотрелся вокруг, только теперь начиная нормально воспринимать окружающую его действительность, хотя, движения еще были заторможенными и не поспевали за мыслью, и все мышцы сковывала противная слабость, которая не давала даже шанса мысли о побеге.
Куда бежать? От кого? От Джеймса? Или как его зовут на самом деле…
Джеймс… Это же был его Джеймс…
Руки дрожали, и хотелось курить. Нет, нет, нет. Курева было недостаточно, нужно что-то сильнее. Что-то, что заставит мысли остановиться, а не вгрызаться острыми клыками осознания в сердце и мозг, причиняя такую боль, которая не сравнится ни с одной из наркотических ломок.
Поздно…
Он метался по незнакомой комнате, надеясь, что найдет хоть что-то, травку, снотворное, обезболивающее, кислоту… Хоть что-то, ведь в их квартире этого всегда было в избытке, а значит, и здесь должно быть хоть что-то.
Джеймс. Джеймс. Джеймс…
Его нежный неповторимый Джеймс. Тот, кто стал для него чем-то гораздо большим…
Он появился тогда, когда Майкл уже махнул на все рукой, когда не надеялся, что сможет кому-то довериться. Ведь он еще помнил Николаса, белого как молоко, с посиневшими губами, остекленевшими глазами на той стройке посреди ночи в основании незаконченного фундамента. И голос Каллорда, который спокойно стоял рядом и курил, махал руками, показывая работнику, чтобы он ближе подкатил грузовик с бетоном.
«Видишь, что случается, когда ты даешь слабину? Эти крысята тут же выходят из-под контроля. Прекрати ты искать чего-то большего и просто трахай их в свое удовольствие».
И это было проще, но слишком быстро начало отдавать какой-то противной горечью, и после очередной ночи с каким-нибудь смазливым пареньком из клуба, угостив его выпивкой и кислотой, как бы юноша ни ласкался к нему на утро, Майкл всегда с улыбкой указывал на дверь.
Лучше ведь не начинать. От таких будут проблемы. Непременно.
А затем он встретил Джеймса.
Джеймса, который «я не пробовал прежде», «я никогда не был с мужчиной», «подожди, я не готов», «обязательно тащить эту дрянь в дом?», «пиво? Да сколько можно, выложи хотя бы половину. И да, что плохого в молоке?»
Тот, кого он добивался мягко и постепенно, тот, кто постоянно шипел, стоило настоять на большем, и так внимательно обучался всему новому, когда Майкл привел его в дело.
Он был чист. Он был идеален. И он запал на него так, как никогда прежде.
Не хотел выпускать его из рук, радовался каждому его достижению, и, стоило уехать куда-то по работе, как сердце противно болело от скуки, и хотелось скорее вернуться в квартиру, найти Джеймса за книгой или ноутбуком и снова заставить его щеки очаровательно гореть от смущения.
Потому что Майкл не знал, как еще… Что еще сделать, чтобы доказать ему свои чувства, чтобы он не сбежал, как его бывшие, чтобы он непременно остался.
Его Джеймс, из-за которого Майкл всерьез задумался бросить все к чертям и начать новую жизнь. Все, что угодно, лишь бы его малыш чувствовал себя комфортно. Лучшее вино и пиво, лучшая квартира, кино и театры, лучшие клубы с лучшими местами, лучшая наркота с ювелирно выверенными дозами, чтобы расслабить или взбодрить и, не дай бог, не вызывать «бэд трип». А его карьера в их группировке, Майкл сделал все, чтобы она была стремительной, как ни у кого другого.
«Что ты нашел в этом мальчишке? Носишься с ним, словно гребаный школьник, которому светит первый перепихон», — с усмешкой спросил как-то Каллорд.
«Он особенный», — с искренним счастьем отвечал ему Майкл.
И все еще не был готов с ним расстаться, пытался собрать разбившийся на сотни осколков ложный образ его ненаглядного Джейми и гнал прочь мысли, что все это была игра и прикрытие, что каждый день вместе с Джейми рядом с ним был кто-то совершенно другой.
Ящик выдвинулся со скрипом, и поверх каких-то старых журналов Майкл увидел пистолет.
Глок.
«- Глок, — произнес Джеймс, и Майкл усмехнулся, глядя на то, с каким серьезным видом его малыш рассматривает оружие.
— Ты разбираешься? — удивился Дерек.
— Он вообще сообразительный. — Майкл послал своему любовнику воздушный поцелуй, чувствуя, как его переполняет гордость за своего талантливого Джейми.
— Это сдал один из парней после недавней перестрелки…
— Полицейское оружие, — утвердительно произнес Джеймс, рассматривая пистолет.
— Нравятся пушки легавых? У тебя необычный вкус».
Майкл помнил это и тогда не придал значения. Оружие ведь просто оружие. Но это Джеймс уже держал в руках. И, должно быть, не раз.
На душе стало противно тяжело.
Его Джеймс не умел обращаться с оружием до того, как Майкл не повел его на стрельбище. И было что-то интимное и личное в том, чтобы показывать ему, как правильно держать ствол, помогать с прицелом, все показывать и разъяснять. В первый раз. У его Джеймса это был один из тех самых первых разов, которые так обожал в нем Майкл.
Но теперь и это оказалось ложью.
Так же, как и все остальное.
Потому что его Джеймса никогда не существовало.
Дверь с тихим щелчком открылась, и послышались шаги в коридоре.
— Ты знаешь, я хреново готовлю, но яичницу пожарить смогу, — голос Джеймса. От него внутри все вывернулось наизнанку, и к горлу подступил болезненный, тошнотворный ком. — Майкл, ты в порядке?
Шаги. И с каждым тихим движением в коридоре тело окутывал липкий холод, а пальцы крепче сжали пистолет, и Майкл, как в бреду, снял предохранитель.
— Это не он… — едва слышно проговорил Фассбендер, глядя в пол. — Его никогда не существовало. — Он снова посмотрел на форму в шкафу.