Вдруг меня с ног до головы окатывают ледяной водой. Я бы подскочила от неожиданности, но крепкие веревки не давали мне пошевелиться. Судорожно оглядываясь по сторонам, пытаюсь найти хоть какой-то намек на безмятежное ромашковое поле, голубое небо и приятный ветерок, но вижу только темные кирпичные стены, водопроводные трубы и какую-то темную фигуру, стоящую чуть поодаль. Отлично, второй раз за три дня меня привязывают к стулу Бог знает где. Ну, и кому теперь я понадобилась?
– Наконец-то пришла в себя, – произнес безумно знакомый голос, странно растягивая каждое слово. Лихорадочно роюсь в памяти, пытаясь вспомнить владельца голоса, но на ум ничего не приходит… Хотя… Да нет же, быть не может…
– Ну что, солнышко, ничего не хочешь мне рассказать? – подходя ближе ко мне, мужчина ступил на полоску тусклого света, слабо струящегося из грязного окна. Я смогла разглядеть каждую черту его лица: четко очерченные скулы, легкая щетина, маленькие, едва заметные веснушки и ярко-зеленые глаза, смотрящие на меня с презрением. Дин… Если бы я была художницей, я бы нарисовала его портрет с поразительной точностью, ведь помню каждую деталь, каждую веснушку… Я так привыкла видеть его веселым и добрым, но сейчас он готов был перегрызть мне горло.
– Что я должна тебе сказать? – выдавила из себя я, глядя на охотника сквозь прилипшие к лицу пряди медных волос. – И почему ты меня связал?
– У нас с тобой накопилось много тем для разговоров, – сказал парень, садясь на корточки рядом со мной. – Например, твоя милая беседа с Королем Ада.
Первые секунды я ничего не понимаю. Какой еще разговор? Как он про него узнал? Медленно в памяти всплывают картины прошлого вечера. Точно, Дин мог услышать наш разговор с Кроули в ванной. Но если это так, то парень знает все об условиях сделки… Интересно, сколько времени пройдет до того, как он отрубит мне голову?
– Так что, может все-таки поболтаем? – Винчестер мило улыбался, как-то странно вертя в руках кинжал. Я с недоверием уставилась на оружие, следя за стальным лезвием, которое наверняка скоро оросит моя кровь. – Ну почему же ты молчишь, солнышко? – приторным голосом спросил охотник, поглаживая меня по щеке, – Давай, расскажи мне о том, как притворялась все это время, о том, как лгала нам. Или лучше поведай мне занимательную историю о том, что вы с Кроули хотели сотворить с Кастиэлем! Чего ты молчишь, мразь?! – проорав последнюю фразу, он влепил мне пощечину. Щека пылала, а на глазах выступили слезы.
– Я… Я хотела все рассказать тебе, – прошептала я. Дин все услышал и лишь ухмыльнулся в ответ.
– Да, конечно, хотела все рассказать мне, Каса убивать ты тоже не хочешь… Прекрати лгать мне! Уже достаточно лжи я от тебя услышал, может хоть для разнообразия скажешь правду?!
– Я расскажу тебе всю правду, только выслушай меня. Выслушай меня до конца, а потом делай что хочешь, – сквозь слезы проронила я. Я видела все словно в тумане, внутри все сжалось, а в горле застрял противный комок, мешающий говорить. Тем временем Винчестер взял у стены деревянный стул и поставил его возле меня. Усевшись на него, он приготовился слушать мой рассказ, все еще сжимая в руке кинжал.
– Ну, и как же вы с Кроули встретились?
– В казино, – всхлипывая, ответила я охотнику. – Я проиграла все деньги в покер, а он дал мне шанс отыграться… Взамен на мою душу. Естественно, я снова проиграла, оставшись без души и денег. Но Кроули предложил мне все вернуть, но только если я приведу ему Каса. Конечно же, я согласилась не раздумывая, ведь гореть в Аду целую вечность мне не очень-то хотелось, да и на других мне было глубоко плевать, тем более на какого-то неизвестного мне ангела, – в этот момент Дин напрягся, видимо подавляя в себе приступ гнева. Увидев это, я лишь слегка ухмыльнулась:
– Не забывай, ты обещал выслушать меня до конца, – ко мне снова вернулась привычная безрассудная смелость. Я уже не боялась Дина, ведь меня и так ждет Ад, какая разница, когда я туда попаду и от чьих рук меня ждет смерть.
– А тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы ставить мне условия?
– Возможно. Но ты же хочешь узнать продолжение истории? Да и какое-то странное чувство подсказывает мне, что так просто меня убить ты не сможешь. Рука не поднимется, – самодовольно произнесла я, как бы невзначай опустив взгляд на медальон, который мирно покоился на моей шее.
– Ты даже не представляешь, насколько сильно ты ошибаешься. Я могу простить многое, но не предательство, – прошипел Дин. Глядя в его глаза, прожигающие меня насквозь, я понимала, что несмотря на его чувства ко мне, он готов перерезать мне глотку за своего друга. – Но ты уходишь от темы. Продолжай.
– Хорошо. В общем, дальше ты знаешь практически все. И про то, как Кроули бросил меня под колеса твоей машины, и про то, как заставил меня охмурять Каса. Вот только самого главного ты так и не узнаешь… – последнюю фразу я попыталась сказать как можно тише, только для себя, чтобы даже Дин не смог ее услышать.
– И тебе было абсолютно плевать на то, что из-за твоей беспросветной глупости пострадает совершенно невинное существо?! – изумился Дин.
– Абсолютно, – мужчина удивленно вскинул брови. Кажется, его геройская натура не давала понять ему, что некоторые люди не готовы жертвовать собой ради других или нанести кому-то вред ради собственной выгоды.
– И как в семье охотников могла родиться такая мразь?
– Я не охотница и родилась не в семье охотников.
– Ты солгала даже об этом?! Господи, зачем? Кто ты вообще такая, Хлоя? Или даже не Хлоя?
– Хлоя. Я воровка.
– Знал я одну воровку, которая заключила сделку с демоном. Вот только ничем хорошим это для нее не кончилось. Но почему ты стала такой? И где твои родители?
– Я сирота, – на глаза опять наворачиваются слезы. Он задел больную тему. Мне придется рассказать о Гринвудах, придется снова ворошить так и не зажившую до конца рану. – Моя мать родила меня в шестнадцать и сдала в приют. Но меня приняла другая семья. Гринвуды. Своего рода представители аристократии Лондона. Они-то и назвали меня Хлоей. «Цветущая» Гринвуд. Я не была для них приемной, я стала для них родной. Но они погибли в аварии, когда мне было одиннадцать. Я ехала с ними, и тоже должна была погибнуть, но… Судьбе видимо было недостаточно просто прикончить меня. Она оставила меня в живых, заставляя страдать. Сбежав из приюта, в который меня отправили после аварии, я попала на неприветливые улицы Лондона. Несколько месяцев голодания и скитаний по городу, и я опустилась до воровства. Не для забавы, а просто чтобы выжить. Тогда меня подобрал мой вор-наставник. Подобрал, словно котенка, одел, накормил и научил воровать. Но даже тогда я еще чувствовала хоть что-то. Все изменилось после убийства Марка, который заменил мне покойного отца. Именно тогда я поняла, что все мои близкие обречены на скоропостижную смерть, и просто прекратила подпускать людей к себе, чтобы больше не плакать на могилах. Я слишком устала от этого, слишком хотела счастья. Именно после этого случая я стала такой, какая я есть сейчас, перебралась в Америку и начала жизнь с нового листа: без страданий, без сожалений, без чувств. Вот и вся моя история, – горько усмехнувшись сквозь слезы, подытожила я. Бросив на Винчестера беглый взгляд, я поняла, что настоящая история английской сироты проняла его до костей. Зеленые глаза больше не излучали ненависть и злобу, а смотрели на меня с жалостью и какой-то странной нежностью. И именно сейчас я хотела рассказать ему о том, какие чувства к нему испытываю, о том, как хочу избавиться от сделки с Кроули и просто быть с ним рядом.
– Дин, – тихо начала я, глядя мужчине прямо в глаза. Тот поднял голову и застыл в ожидании. – Я только хотела сказать тебе, что не все чувства можно побороть. Всегда найдутся люди, которые разрушат этот барьер, который ты возводил годами. И, кажется, я нашла такого человека… Дин… Я люблю тебя, – наконец решившись, выпалила я.