В 1957–1960 годах органы государственной безопасности Украины проводили открытые судебные процессы над бывшими оуновскими бандитами. В отдельных случаях такие процессы проводятся и теперь.
В годы борьбы с бандоуновским подпольем не всегда имелась возможность полностью исследовать преступную деятельность каждого захваченного оуновца. Некоторые из них, участвовавшие в зверских расправах над советскими людьми, в массовом истреблении граждан, в свое время изобличены в этих преступлениях не были, а привлекались к ответственности за менее значительные преступные действия. Возвратившись из мест заключения в период, когда международная обстановка осложнилась в связи с венгерскими событиями, некоторые из них пытались возобновить активную антисоветскую деятельность, угрожали местному активу, бывшим свидетелям по их делам.
В органы власти стали поступать заявления от населения, в которых сообщались ранее неизвестные факты о террористической деятельности этих лиц. Проверка сообщений показала, что из заключения досрочно возвратились некоторые бывшие бандиты, совершавшие зверские расправы над партийными и советскими активистами, над рядовыми гражданами, поддерживавшими Советскую власть. Эти преступления в момент их осуждения известны еще не были и им в вину не вменялись.
Так, например, Управлением КГБ при СМ УССР по Ро-венской области разрабатывался возвратившийся из заключения бывший оуновский бандит Резников, уроженец и житель г. Червоноармейска Ровенской области.
В ходе агентурной разработки Резникова были получены данные о том, что после освобождения из ИТЛ он продолжал оставаться на враждебных Советской власти позициях, старался сгруппировать вокруг себя единомышленников, высказывал антисоветские измышления и намеревался бежать за кордон, чтобы установить связь с зарубежными украинскими националистическими центрами.
Одновременно с этим по поступившим от многих жителей материалам было установлено, что Резников, находясь в оуновской банде, вместе с бандитами Крючком, уроженцем Ровенской области, и Бондаренко, уроженцем Кировоградской области, участвовал в убийстве более 70 советских граждан.
На основании полученных материалов преступники были арестованы. Все они сознались в террористической деятельности и указали места (колодцы и ямы), куда бросали трупы убитых. Из указанных ими колодцев были извлечены останки жертв бандитского террора. Несколько колодцев, в которые бросали убитых и живых людей, бандиты заминировали, чтобы уничтожить тех, кто попытался бы их откопать.
На основании материалов, поступивших от местных жителей и агентуры, тем же Управлением КГБ были арестованы ранее легализовавшиеся оуновские бандиты Мельник, Пилипчук и проживавший после освобождения из ИТЛ в Коми АССР Мосейчук — уроженцы Мизочского района Ровенской области.
В процессе следствия установлено, что во время пребывания в банде ОУН они вместе с другими бандитами убили многих советских граждан, трупы которых бросали в колодцы.
После изобличения в совершенных преступлениях Мосейчук, Пилипчук и Мельник указали два колодца, из которых затем были извлечены останки жертв бандитского террора. Местные жители указали в том же районе третий колодец, куда бандой, в которой находились Пилипчук и Мельник, были брошены убитыми и живыми около 40 советских граждан.
Всего этой бандой ОУН были убиты и брошены в колодцы 62 человека, в том числе 4 сотрудника органов МГБ — МВД, 17 военнослужащих Советской армии, 39 советских активистов и двое детей в возрасте до трех лет.
По согласованию с Ровенским обкомом партии и с участием его представителей Управление КГБ совместно с местными советскими и партийными органами в селах Мизочского, Червоноармейского, Гощанского, Острогского, Корецкого, Клеванского и других районов, где раскопаны колодцы и извлечены останки жертв бандитского террора, организовали гражданские панихиды и похороны погибших.
На многочисленных траурных митингах выступали представители партийных и советских органов, родственники погибших и многие местные граждане, которые клеймили позором украинских буржуазных националистов, призывали присутствовавших к усилению политической бдительности и требовали от органов советского правосудия вынесения смертных приговоров арестованным участникам зверских расправ над советскими людьми.
Выступления граждан на митингах транслировались по районной радиосети. На колхозных фермах, в сельских клубах, в зданиях сельских Советов, правлений колхозов и на площадях населенных пунктов было организовано коллективное прослушивание и трансляции этих траурных митингов.