— Не очень-то лестно для рода человеческого. Луиза все еще казалась задумчивой.
— Держу пари, вы лично знакомы с этим секретарем суда. Угадала? Позвони ему я, меня бы несколько раз отфутболили от одного служащего к другому, а самый последний заявил бы, что не может разглашать информацию. — В голосе Луизы появились возмущенные нотки. — Ох уж эти вездесущие бывшие однокашники и сослуживцы! Ну, признавайтесь, знакомы вы с ним или нет?
— Признаюсь, — сдался Липхорн. — Но ведь в нашем безлюдном краю мир особенно тесен. Проработали бы с мое в полиции, так знали бы чуть не каждого, кто так или иначе связан с защитой правопорядка.
— Пожалуй, — сказала Луиза. — Значит, он ответил, что пойдет наведет для вас справки?
— По-моему, просто нажал на нужные клавиши, и на экране его компьютера выскочило: Джори, Эверетт. Истец. И список фигурирующих под его именем исковых заявлений. Секретарь сообщил, что среди прочих Джори преследовал по суду и нашего мистера Тиммза. Обвинил его, что тот нарушает права соседей-арендаторов, без положенного разрешения используя под аэродром государственную землю.
— Однако. Очень мило. Представитель Министерства обороны назвал бы это сопутствующим разрушением.
— В данном случае — сопутствующей выгодой, — отозвался Липхорн.
— Но как быть с предсмертной запиской?
— Записки не было, — ответил Липхорн. — Текст был набран на компьютере, а это мог сделать любой. Кстати, вспомните облаву двухлетней давности. Одного из преступников нашли мертвым, и ФБР объявило, что он покончил с собой. У кого-то могла возникнуть мыслишка, что федералы и на этот раз сделают такой же вывод.
Луиза рассмеялась:
— Хотела бы я знать, уж не мелкая ли хитрость мистера Тиммза подсказала Джо Липхорну, что и Гершвин мог воспользоваться той же возможностью, чтобы похоронить иск.
— Вообще-то я думаю, так оно и было, — ухмыльнулся Джо.
За седловиной Вашингтона он свернул с асфальтированной дороги на грунтовую, которая вела через сосновую рощу, и остановил машину у обрыва. Перед ними открылась широкая панорама, испещренная тенями облаков и ограниченная столовыми горами и горными кряжами. Они вышли и встали на самом краю, обозревая вид.
— Ух ты, — сказала Луиза. — Готова любоваться этим до бесконечности.
— Это мой родной край, — заметил Липхорн. — Всякий раз, как я начинал подумывать о работе в Вашингтоне, Эмма заставляла меня съездить сюда вместе с ней и посмотреть на этот пейзаж. — Он указал на северо-восток: — Когда я был мальчонкой, мы жили там, на полпути между факторией Ту-Грей-Хилс и Тодленой. Мать закопала мою пуповину под сосной за нашей хижиной. — Он улыбнулся: — Эмма знала эту легенду — блудное дитя нипочем не сумеет разорвать такие узы.
— Вы все еще тоскуете по ней?
— И всегда буду тосковать, — ответил Липхорн. Луиза крепко обняла его за плечи.
— Прямо на севере, — продолжал он, — находится Ши-прок, а за тем вон голубым массивом на горизонте — склон горы Спящий Индеец.
— Место преступления, — заметила Луиза. Липхорн не ответил — он хмурился, глядя на север.
— Что такое? — спросила Луиза. — Что это на вас вдруг нашло?
Он покачал головой:
— Понять не могу. Поедем-ка вниз, в Ту-Грей-Хилс. Хочу позвонить Чи, убедиться, что Бюро послало своих людей проверить заброшенную шахту.
— Шахту? — переспросила Луиза, когда они вернулись к машине.
— Может, я об этом не говорил, — ответил Липхорн. — Чи искал старую угольную шахту мормонов, в которой могли оказаться два выхода: один — в каньон, а другой, верхний, — на месу. Чтобы уголь подавать сразу наверх, а не везти в обход по дну каньона. Мне пришло в голову, что там в свое время мог скрываться папаша Айронхенда. Это бы объяснило то, что говорила Сказительница, — как он исчезал в каньоне и объявлялся на месе.
— Да, — сказала Луиза. — Вы считаете, они там прячутся?
— Угу, — ответил Липхорн и свернул налево на грунтовую ухабистую дорогу, которая ответвлялась от шоссе. — Будет трясти, зато этим путем ехать всего километров пятнадцать, а по шоссе — больше сорока.
— И это мне подсказывает, что вам не терпится позвонить Чи, — заметила Луиза, цепляясь за сиденье, когда грузовичок одолел каменистую промоину и, подскакивая, покатил вниз. Она взглянула на Липхорна: — Не хотите сказать почему?
— Потому что я помню, как заинтересовался Гершвин местонахождением шахты.
— Но это естественно. Человек невольно задается вопросом, где прячутся те, кто ему угрожает.
— Согласен. Вероятно, не стоит тревожиться, — ответил Липхорн.
Однако скорости не снизил.
Сержант Джим Чи сидел в трейлере, вытянувшись в кресле. Его нога с обмотанным вокруг голени ледяным компрессом в полиэтиленовом пакете покоилась на подушке. Бернадетт Мануэлито кипятила на плитке кофейник и держала рот на замке, поскольку Чи был не в настроении вести разговор.
Он мысленно вернулся к сцене в кабинете Ларго и заново пережил унижение, когда Кэбот вручил ему снимки шахты, после чего капитан разве что его не уволил, а сам он бочком выскользнул из кабинета. Вне себя от возмущения и презрения к собственной персоне, он уже не разбирал, куда несут его ноги, на стоянке обо что-то споткнулся, со всего маху ступил на больную ногу и плашмя рухнул на гравий.