Медунов поднял трубку обычного телефона и привычно набрал номер генерального директора одной крупной компании по добыче нефти и газа:
— Медунов.
— Ну, Медунов, — неласково отозвались в трубке, — и что дальше?
— Я согласен.
— Ко мне! Живо! — властно прогремел голос и через секунду сменился короткими гудками.
«Ренегат! — зло подумал Медунов. — Как же тебе неймётся. Ну, да ладно. От меня не убудет. А там поглядим».
Через полчаса Медунов подъехал к помпезному многоэтажному зданию из стекла и бетона, выстроенному в смелом авангардистском стиле. Перед входом висела, сверкающая начищенной бронзой, вывеска известной нефтегазодобывающей компании.
За порогом полуавтоматических дверей Медунова окликнул высокий охранник респектабельного вида:
— Вы к кому, господин?
Медунов, даже не повернув головы, уверенно проследовал дальше, как к себе домой.
— Стоять! — гаркнул рослый страж, намериваясь применить к своевольному посетителю все дозволенные и не дозволенные средства задержания.
По широкой лестнице в центре просторного холла, искусно преображённого в пышный зимний сад, торопливо спускался второй охранник:
— Отставить!
Первый охранник, повинуясь приказу старшего, послушно ретировался. Медунов, так и не сподобив вниманием ни того, ни другого, прошёл к лифту.
— Здравствуйте, Борис Викторович, — второй охранник сбежал с лестницы и угодливо нажал кнопку вызова лифта. — Вас уже ждут. Позвольте проводить?
Медунов не ответил. Поднявшись на самый верх, он твёрдым выверенным шагом пересёк пространство округлого зала со стеклянным потолком в виде гигантской полусферы и подошёл к массивной никелированной двери, похожей на дверцу сейфа.
— Хе-хе, — неприятно хихикнули за спиной.
Медунов обернулся: рядом стоял Платов Михаил Игоревич, генеральный директор нефтегазодобывающей компании: жилистый, посадистый старик в строгом деловом костюме и дешёвеньких шерстяных тапочках на ногах. — Не думал, что так скоро. Проходи.
Медунов молча толкнул дверь и вошёл в знакомый кабинет: деревянный потолок из красного дерева был украшен искусной резьбой в восточном стиле; инкрустированный паркет; роскошная мебель; картины, бронза.
— Рад, что ты с нами. Присаживайся, разговор будет долгим. Никитин сейчас подъедет.
Медунов опустился в кресло напротив Платова.
— Кто он такой? — Платов изобразил на мало подвижном лице что-то отдалённо напоминающее улыбку.
— Кто? Кашин?
— Да нет. Этот… твой Антоний, — искусственная улыбка Платова сменилась ледяной маской вежливого участия.
Медунов напрягся:
— Странно, с каких это пор тебя стали интересовать обезъяны?
— Уж больно ловок для простого-то смертного, бестия, хе-хе… — усмехнулся Платов.
— Да человек, — пренебрежительно заверил Медунов. — Обыкновенный кинириец.
— Как же так? Хе-хе… Тебя, бессмертного кинирийского ведуна, вокруг пальца обвёл?
— Стечение обстоятельств.
— Да не стечение это… обстоятельств, а люди. Пойми, они научились думать. По-другому. Не как мы или Муавгары…
— Чушь собачья, — надменно скривился Медунов.
Костяшки в крепко сжатых кулаках Платова глухо хрустнули.
— Не горячись, Мишка, — в кабинет бодро вошёл Никитин Олег Александрович: поджарый, лет пятидесяти; открытое лощённое лицо, будто отлитое из прочной оружейной стали, излучало неиссякаемую энергию и силу. — Потом с людьми разберёмся, — он подкатил к Медунову высокое полосатое кресло на колёсиках и легко начал: — Как говорится, чтобы не тянуть кота за хвост, давай сразу быка за рога. Либо ты с Муавгарами, либо с нами. Мишка сказал, что ты…
— Согласился, — пробурчал Медунов. — Только вот невдомёк пока… с чем.
— Ну, про то, что Муавгары планируют нас в расход пустить после того, как заселят Землю, Платов тебе, наверное, уже все уши прожужжал. А вот про то, что их противники планируют, Эфгонды…
— Эфгонды? — удивился Медунов. — Какая разница?