— Спасибо… — поблагодарила девочка и вышла.
— Ты чего мне здесь фуфел гонишь, гнида?! — развязно заорал майор, как только за ребёнком закрылась дверь. — Какие на хрен инопланетяне?! — схватив Кашина за волосы, он больно стукнул его несколько раз головой об стол. — Это что за белиберда?!
Из носа Кашина закапала кровь. Он судорожно уцепился за руку разъярённого полицейского и закричал:
— Не надо! Не надо! Не бейте!
Майор отпустил подозреваемого и чуть спокойней обратился к подчинённой:
— Катька! Ты мне тут революции не устраивай! Пиши, как положено, по форме. Открытое хищение чужого имущества с применением насилия. Украл, выпил, в тюрьму, и точка. И никаких чтоб у меня марсиан!
— А как же? — неопределённо заикнулся Кашин.
— Что «как же?!» — снова взбеленился майор, готовый задать подозреваемому очередную трёпку.
— Явка, — всхлипнул Кашин, утирая рукавом невольные слёзы и расквашенный нос, — с повинной.
— Будет вам явка с повинной, Николай Михайлович, — паче чаяния и даже как-то деликатно посулил майор, как будто бы минуту назад не волтузил задержанного головой о столешницу.
— А можно я родственникам позвоню? — отважился Кашин, не решаясь поднять глаз на грозного стража порядка. — Скажу, где я. Про инопланетян ничего говорить не буду. Честное слово.
Не найдя слов, майор молча опустился на место дознавателя.
— Я же говорю, психбольница по нему плачет, — не преминула воспользоваться кратким замешательством начальника молоденькая лейтенант юстиции. — Представляете, чего он в суде может вытворить?
Майор пододвинул к себе замаранный кровью лист с объяснениями Кашина и вдумчиво прочитал, от корки до корки, после чего устало распорядился:
— Отправляй в психушку. С глаз долой. Валандаться с ним здесь, только чернила переводить. Возбуждай по факту и приостанавливай.
— Есть! — радостно пискнула дознаватель.
— Чего есть?! — разгневанно гаркнул Адам Викторович. — Заегозила! Никакой экспертизы! Отвезёшь в психушку и сдашь в приёмный покой. Пусть они его у себя, как вновь поступившего, в книгу «неизвестных» заносят. Бредятину им эту отдашь, вместо анамнеза, — майор недовольно ткнул пальцем в объяснения Кашина. — Заодно и отмоют, а то воняет чёрт знает чем.
— А мама девочки? — опомнилась дознаватель.
— Скажешь, обозналась её дочурка. Грабителя пока не нашли.
— Жаловаться будет.
— А-а, — отмахнулся майор. — Попишет, попишет и устанет.
Дверь кабинета приоткрылась и в проём, без стука, протиснулась мясистая голова рослого сержанта полиции с маленькими нагловатыми глазками:
— Товарищ майор, у меня всё готово. Провода, противогаз. Вчерашнего жмурика со сломанной шеей тоже будем на этого вешать?
— Отбой, — майор поднялся из-за стола. — Не твой сегодня день, Малюта.
— Не понял, — жадные маслянистые глазки верзилы заискивающе лизнули суровый лик майора и враз потупились. — Понял.
— В дурдом с Катькой поедешь, — дал новое поручение майор. — Этого отвезёте. И чтобы через десять минут им здесь не пахло!
— Так точно, товарищ майор! — отчеканил сержант, услужливо распахивая дверь перед старшим по званию.
На пороге возникла худосочная фигура местного адвоката — Свиркина Якова Соломоновича, взъерошенного и запыхавшегося.
— Опять без меня приступили?! — негодовал защитник, потрясая изношенной полиэтиленовой сумкой, доверху набитой ярко рыжими мандаринами. — Вот мой ордер. Я же просил подождать.
Майор кисло улыбнулся:
— Не волнуйтесь, Яков Соломонович. Ему адвокат не нужен.
— В России адвокат нужен всем! — убеждённо возразил Свиркин и без удержу затараторил: — Как вы не понимаете?! За одного невинно осуждённого двух бандитов получаете. Настоящих! Того, которого не поймали, и этого… Он же из тюрьмы выйдет, обязательно начнёт счёты сводить с обществом. За несправедливость… Не доказали вину — отпустите. Пусть даже преступника. Так хоть как был один, так один и останется. А вы? Абы кого. Облыжно. Виноват, не виноват — лишь бы на бумаге всё сошлось. Вот, преступность и растёт, как снежный ком.
Майор вышел в коридор, вплотную подступил к адвокату, потуже затянул на его тонкой нервической шее выцветший галстук и по-отцовски нежно, едва шевеля губами, процедил:
— Очнитесь. Ни вы, ни следствие, ни суд, ничего не решают. Вот ваша работа в чём? Подобрать слова и выстроить их в нужном порядке…
— А кто решает?! — петушился Свиркин, отстраняясь от пугающе заботливого майора полиции.